Я усмехнулась.
– Вот еще, и не мечтай. Я выиграю без твоей помощи. В этом году – мой последний шанс проявить себя, и я не собираюсь идти на уловки, чтобы добиться своего.
Сразу вспомнилась вся история с зельем: тогда я совсем не думала о том, чтобы играть по правилам. Судя по взгляду, Лису вспомнилось то же самое.
По результатам жеребьевки, вопросы начинала задавать Октавия. Затем на них отвечал Герольд, потом Лис, и следующий вопрос он уже должен был задавать мне. И все шло хорошо до тех самых пор, пока не настала моя очередь отвечать.
– Назови точное число волшебных гномов из сказки про магическую пещеру. – Лис смотрел прямо на меня, и в его глазах было то, что я прочесть была не в силах.
– Раз… – начал отсчет профессор Круг. – Два… Три…
Я молчала не потому, что не знала ответа на этот вопрос. Его-то я как раз знала. У моего молчания была совсем иная причина. Это был
Глава седьмая, в которой чувства проясняются, а разум нет
Вот закончится все это безобразие, и я его, леший-спеший, так поколочу, что он не то что серенады петь – рта раскрыть не сможет!
– Госпожа Раэль? С вами все в порядке? – забеспокоился профессор Круг, продолжая загибать пальцы: – …Четыре…
Я спохватилась на последней секунде:
– Семнадцать!
– Ответ засчитан! – объявил профессор.
Теперь можно было выдохнуть. Я взглянула на Лиса – что это сейчас было? Сомневаюсь, что обычное совпадение. Он не просто задал вопрос, ответ на который я знала: это был вопрос, который я накануне вечером придумывала в полнейшем одиночестве.
Следующие три раунда мы сыграли более-менее ровно: один неверный ответ у Герольда, два у Октавии, один у Лиса и ни одного у меня. А все потому, что мой галантный рыцарь один за другим выдавал мне придуманные мною же вопросы. К счастью, я их заготовила достаточно много, чтобы и мне, и ему хватило с головой.
Остаток викторины я провела как на иголках, и даже долгожданная победа не привела меня в чувство.
Я стояла посреди огромного поля, оборудованного специально для марафона, вокруг кричали толпы обезумевших студентов, кто-то даже раздал первым рядам хлопушки, от звука которых в ушах звенело до безумия. А я не могла пошевелиться и смотрела на Лиса испуганными глазами.
По щеке скатилась слеза, затем вторая. Вскоре я осознала, что эти слезы – не просто накопившееся внутри напряжение, это – разочарование.
«Ненавижу тебя», – произнесла я одними губами, но так отчетливо, чтобы он увидел и понял.
А потом я молча зашагала в сторону выхода.
Пьедесталы – кому они нужны? Кому нужны эти чертовы дипломы, медали, сертификаты, лицензии, если каждый раз, глядя на них, ты будешь вспоминать свое унижение?
Когда-нибудь Лис встретится со мной у кого-то из общих знакомых и скажет: «Ой, а вы знаете, что Тина добилась того-то и того-то только благодаря тому, что я для нее сделал. Она зубрила учебники днями и ночами, подлизывалась к старосте, не пропустила ни одного занятия, но толку не было, пока я не вмешался». Да, именно так этот заносчивый индюк и скажет.
На улице оказалось гораздо холоднее, чем я думала. Поежившись от холода, я направилась к дубу на заднем дворе, где еще совсем недавно мы с Лисом провели половину нашего осеннего вечера.
Едва я более-менее удобно устроилась, снизу раздался знакомый голос:
– Ты порвала юбку, пока лезла на ветку, неуклюжая девчонка.
«Сам дурак!» – хотела сказать я, но чуть не захлебнулась в соплях. Давненько я что-то не ревела как настоящая правильная девочка.
– Не вздумай подниматься, – наконец сказала я и отвернулась. Обида обидой, а зареванные бегемотихи еще никогда не
