вздернут вверх. Да, Рутель изменилась после замужества, но некоторые вещи в людях сложно изменить.
– Ничего.
– А голубь откуда?
В темноте бывшая староста сама видела как птица. Я поспешно спрятала записку за спину. Ее содержимое было таким личным, что я не хотела, чтобы ее читал кто-то, кроме меня. Особенно Рутель.
– Какой голубь? – Я пожала плечами, и сообразительная птица (не зря говорят, что некоторые голуби-альбиносы порой умнее некоторых людей) упорхнула прочь.
– Показалось.
Я прищурилась и мысленно уже готова была дать Рутель отпор. Она слишком быстро приняла поражение, а это не сулило ничего хорошего.
– Мы можем поговорить? – Она встала рядом со мной и уставилась в черную непроглядную даль. Если бы она сейчас посмотрела мне в глаза, то мне бы многое пришлось объяснить.
– Валяй.
Я присела на корточки и обхватила колени руками. Хуже уже не будет. Спасительное письмо, крепко зажатое в кулаке, придавало мне сил.
– Я знаю кое-что… – Она помедлила. – Не уверена, стоит ли тебе рассказывать.
– Ты уже начала. Порезала лопух – кидай в котел.
Девушка негромко рассмеялась.
– Ах, я и забыла уже, что ты у нас почти мастер зелий. Я тебе всегда так завидовала, Тина, ты даже не представляешь. Даже сейчас немножко.
– Ты?! – Я даже рот приоткрыла от удивления. – Чему тут можно завидовать?
Холодный ночной ветер заставил поежиться. Кажется, зря я отказалась от Тигриного плаща.
– Всегда отличные оценки, первая во всем. Я даже старостой стала, думала, преподаватели начнут ко мне лучше относиться. Но это не помогло. В глазах других я по-прежнему оставалась середнячком. Веселой беззаботной Рутель, той самой, из дамского совета, той самой, которая может думать только о парнях и нарядах. А мне хотелось, чтобы меня воспринимали серьезно. Но все же понимала: такой, как ты, мне никогда не стать.
– Зачем тебе быть такой, как я? – удивилась я.
– Не знаю. Мне всегда хотелось, чтобы в меня так же влюблялись самые красивые мальчишки. Мне хотелось получать награды на всяких олимпиадах и викторинах. Хотелось быть независимой.
– Все правда, кроме мальчишек. – Я попыталась засмеяться, но Рутель не поддержала мой смех. Внезапно она сменила тему:
– Рассказать, как мы сблизились с Ороном? Многие думали, что мы не пара. Ты сама знаешь, на свадьбу не все наши бывшие одноклассники пришли. Многие смеялись над нами, дескать, какое неожиданное сочетание. Но за последние несколько лет, Тина, я успела узнать этого здоровяка так хорошо, что не могла не влюбиться. Да, – словно бы бросая вызов моему удивлению, сказала Рутель, – мы стали общаться еще очень давно на почве… общих интересов.
Я почуяла в ее голосе какой-то подвох.
– В смысле интересов?
– Об этом-то я и хотела тебе рассказать. В общем, мы оба помогали одному человеку. Поначалу я не задумывалась, правильно ли поступаю. В шестнадцать лет не особо думаешь над моральной стороной своих поступков. Как-то после уроков Герольд отвел меня в сторону, пригласил прогуляться. Я с радостью согласилась. Сама знаешь, таким парням, как Герольд, не отказывают. Тогда он попросил меня об одолжении. Меня и еще Орона. Он рассказал нам, что ему очень нравится одна девушка, и что он ей тоже нравится. Но она все никак не может забыть его брата, поэтому… ну, ей нужно в этом помочь.
Я все меньше понимала, о чем говорит Рутель, а сама она говорила все сбивчивей и быстрее, словно боялась упустить мысль:
– Раз в несколько месяцев мы незаметно подливали тебе в сок или кофе приворотное зелье. Очень слабое, никаких побочных эффектов. Это как обезболивающее. Знаешь, если ушибла руку, можно и потерпеть, но, если сломала запястье, без кое-какой помощи не обойтись. И ты так мучилась без Лиса, и я не знала, чем еще тебе помочь, что согласилась. А потом Лис попросил меня помочь и ему. Он хотел, чтобы я убедила тебя тоже выпить «зелья», и чтобы ты думала, что это все взаправду… Я чувствовала вину перед ним и хотела как-то все исправить, но вышло опять дьявол знает что.
