К своему изумлению, я не ощутила злости. И понимание этого так сильно окрыляло, что я чувствовала себя всесильным божеством, способным карать и миловать. Может, письмо от Лиса так на меня подействовало, потому что сегодня я явно была настроена раздавать прощения налево и направо.
– До каких пор вы подливали зелье? – только и спросила я.
Несколько бесконечных секунд Рутель молчала, а потом все-таки решилась сказать:
– До самого конца учебы в академии.
Признаюсь, такого ответа я не ожидала. Возможно, год или два назад – тогда это многое объясняло. Но всю последнюю ступень я едва ли вспоминала о своих чувствах к Герольду.
В голове возникла картинка. Орон или Рутель, подсаживающиеся ко мне в столовой, когда у Тигры были другие дела. Каждый пытался заговорить мне зубы пустой болтовней, а потом как бы невзначай что-то ронял или задевал. Да, Тина, во внимательности тебе не откажешь, особенно если учесть, что ты все это время и в ус не дула, а все спихивала на глупость Рутели и этого недогоблина.
– Ясно, – завершила я наш разговор, но Рутель, наверное, думала, что лучше бы я на нее накричала.
Значит, не так уж я была далека от истины, когда думала, что нахожусь под любовными чарами. Ошиблась, оказался только в их направлении.
Я вспоминала, что чувствовала, когда думала, что увлеклась Герольдом. Это было не то приятное томление в груди, которое я испытывала, глядя на Лиса. Это было совсем другое. Это была такая равнодушная любовь, как будто мне больше ничего не оставалось делать, как воспылать к этому красавчику нежными чувствами. Я словно бы любила его от безысходности, от нечего делать. Как будто просто больше некого было любить.
И в какой-то степени я даже благодарна за это чувство, потому что оно действительно помогало практически не думать о Лисе. Но потом… что случилось потом? Почему зелье перестало действовать? И наконец, самый главный вопрос: знал ли Лис о том, что творит его брат? Может, именно это стало причиной его обмана с приворотным зельем?
Я явно упускала какие-то детали. Голова словно распухла от мыслей, уснула я в беспокойстве.
Как и говорила Тигра, ровно в полдень Серебряное озеро вмиг затвердело, будто покрылось толстой ледяной коркой. Идти по такой поверхности было немножко непривычно – такая она была ровная и шершавая. Это тебе не скакать по кочкам и продираться через заросли диких колючек. Спасибо травяному справочнику, я хотя бы знаю, до каких растений нельзя дотрагиваться. Все-таки я немножко преувеличила, когда утверждала, что не способна выжить вне городских стен.
Настроение у меня было приподнятое, несмотря на то что главной хорошей новостью я с друзьями так и не поделилась. Может, я слишком жадная, а может, просто боялась спугнуть свое счастье. Несколько раз я видела мелькание белых крыльев на том берегу, и каждый раз мне казалось, будто это какой-то прекрасный мираж.
После вчерашнего никто из ребят не рисковал ко мне приставать, и оттого ситуация становилась еще приятнее.
– Дорогая, смотри! – Орон подозвал Рутель и пальцем показывал на озеро под ним. – Смотри, вон еще одна! Еще одна! Еще!
Я посмотрела под ноги и тоже пригляделась. И правда: серебристая поверхность на самом деле была полупрозрачной, так что стоило немного присмотреться – и можно было увидеть стайки проплывающих прямо у тебя под ногами рыб.
– Слушайте, вы, голубки! – вмешалась Тигра в семейную идиллию. – Пошевелили бы лапами, потому что озеро застывает всего на час. Не завидую я тому, кто внезапно окажется над самой глубокой впадиной в неподходящий момент.
– Это у тебя лапы, животное, – захихикала Рутель и показала Тигре язык. Орон тоже засмеялся. Тигра в ответ только незлобно оскалилась и едва заметно улыбнулась. Кажется, эти трое неплохо ладят.
Никто не спрашивал меня, откуда я знаю, куда идти. Вскоре я поняла, что виднеющаяся впереди возвышенность не что иное, как Узкие горы. А это значило только одно: Дикий лес уже рядом.
Потом озеро закончилось и настало прекрасное мгновение, когда я что-то уловила, почувствовала легкое, едва заметное изменение в воздухе. Скинула туфли (все равно волдырь на ноге жутко болел) и ринулась прямиком через поле мягкой пшеницы.
Пшеница! Значит, где-то недалеко есть люди!
Позади меня раздавались крики Рутель и Орона. Одна Тигра, опустившись на все четыре лапы, сначала догнала меня, но, увидев мое счастливое выражение лица, все поняла и замедлила бег.
Я вбежала в поселение, вся мокрая и запыхавшаяся. В платье, бывшем когда-то ослепительно-белым, а теперь больше
