Постояв у окна и глядя на погруженный в темноту город, Нивлек подошел к двери во вторую комнату. Несколько раз кто-то пытался взломать замок в его отсутствие, и каждый раз отсюда выносили труп. Наложенное на дверь заклятие считывало намерения злоумышленника пробраться внутрь. Оно поражало насмерть. Нивлеку не составило бы труда сделать, чтобы от пришедшего осталась только горстка пепла. Но трупы были более эффективны. Они служили наглядным примером. Отпугивали остальных, кто мечтал проникнуть за дверь. Но, несмотря на все эти безмолвные, но красноречивые предостережения, кто-то время от времени гиб от прикосновения к двери, когда Нивлек выходил по делам.
Он коснулся кольца на двери. Вспыхнуло голубое сияние. Дверь открылась, и Альтан шагнул внутрь.
В последнее время он заходил сюда редко, в основном предаваясь воспоминаниям о прошлом, которое усиленно скрывал от всех. При желании он мог уничтожить содержимое комнаты одним мысленным усилием. От вспыхнувшего пожара не осталось бы ничего. Но такой необходимости пока не возникало, да Нивлек этого и не хотел.
Сейчас его заставил сюда прийти визит Глумдара. То, что чародей узнал в библиотеке Совета Магов, могло выдать Нивлека с головой. Альтан по-прежнему считал, что Чераны Талар в леомуне нет. Над ней не проводился соответствующий ритуал, который проводили над ним…
Нивлек щелкнул пальцами, у потолка вспыхнули шарики света. Окон не было. Никакой мебели, кроме кресла и стола в середине. Подойдя, Нивлек посмотрел на лежащие здесь на столе черепа и камни.
Семь черепов. Семь черных камней. Выжженные изнутри леомуны, в которых на протяжении семисот лет находилась его душа. Шесть черепов от тел, которые в течение семисот лет он носил как одежду, меняя одно на другое и пережидая между пересадками в новое тело в леомунах.
Когда-то Альтана Нивлека звали Кардлаш Речной. Чародей эльфов из древности, сумевший достичь бессмертия с помощью древнего эльфийского ритуала.
Теперь стараниями Нивлека этот ритуал почти забыт. Он позаботился, чтобы информация о первоначальном использовании леомунов исчезла. С каждым поколением об этом знало все меньше магов. Теперь это неизвестно почти никому. Но эту книгу, которую Глумдар обнаружил в библиотеке, Нивлек каким-то образом упустил.
Чародей был полон решимости исправить досадную ошибку. Но необходим наилучший для этого способ – за библиотекой Совета ведется особый учет. Пропажа хотя бы листка или изъятие любой книги будет замечено.
Да и необходимо выждать – Глумдар может вернуться в библиотеку, чтобы заглянуть в книгу снова. Чтобы снова увидеть, как первое тело Кардлаша Речного сжигают, а душа перемещается во временное хранилище.
Три целых пальца на руке Альтана Нивлека сжались. Конечно, шанс разоблачения невелик, но все же он не хотел рисковать. Ведь тогда сделанное им семьсот лет назад может всплыть на поверхность.
Нивлек предался воспоминаниям.
Когда его еще звали Кардлашем Речным, он сотворил такое, от чего содрогнулся весь мир. Сильнейшие маги и чародеи его прокляли. Объединившись, они попытались взять Кардлаша живым, чтобы предать страшной смерти. Но маг сумел ее избежать. Сфальсифицировав собственную кончину, Кардлаш с помощью верных последователей укрылся в леомуне, пока не представилась возможность вновь обрести тело и пережить недругов.
Он знал, что единственный способ вернуть себе былое могущество, а вдобавок и обрести бессмертие – это найти Золотой Талисман.
Альтан пообещал себе немедленно этим заняться. Для начала решил разузнать, кто еще, помимо якобы живой Чераны Талар, ищет артефакт. Возможно, соперников придется устранить… Главное, правильно выбрать момент.
Глава 23
Страг распахнул дверь, и навстречу хлынула смесь запахов – жареного на вертелах мяса, специй, крепкого пота. Таверна была полна – в основном работяги и мастеровые, но поединщик заметил и с полдюжины воинов в разных концах зала. Они сидят, одетые в кольчуги, хмуро что-то пьют. Их голоса теряются в общем гуле таверны.
В воздухе висит запах крепкого мужского пота. Страг невольно подметил, что почти у всех здесь светлые волосы или хотя бы – каштановые. Севернее, откуда пришли они с Мирандой, больше черноволосых и рыжих.
У закопченных балок потолка висят канделябры в виде колес, там горят масляные светильники. Меж столами снуют парни и девушки, разносят пиво и дымящуюся, только что с пылу с жару еду.
Друзья уже собирались войти, но путь преградили двое. Здоровяки, поверх рубах надеты фартуки. Один с бородой, другой чисто выбритый. У бородача под глазом фонарь. По сбитым кулакам было заметно, что недавно дрался.
– Мы пускаем только тех, кто с деньгами, – сообщил бородач.
