наблюдала за ним, он оставался неуязвим, избегая привязанностей. Она сама дала ему то, что теперь собиралась отобрать, предвкушая, какую боль ему причинит. Боль, от которой его избавит лишь смерть, но она повременит с этим немного. А после заспиртует, как и говорила, его мозги.
И уши Фредерика – единственное по-настоящему милое в этом мерзавце.
Элла ставила на их союз, но мэтр Валье, как он сейчас называется, слишком привык сам манипулировать людьми, чтобы позволить кому-либо управлять собой. Хорошо, что она вовремя поняла это и не успела посвятить Фредди в свои задумки. То, что для близкой слежки за Дорианом подошла бывшая супруга и протеже Фредерика, – совпадение. Но удачное, учитывая, что Элла с самого начала знала, что ждет Адалинду. Если эмпат, вопреки укоренившемуся в его окружении мнению, живет не только за счет чужих эмоций и не утратил способности испытывать их сам, она подарит ему несколько не самых приятных, после чего его ждет мучительная смерть, которую заслуживал каждый, осмелившийся встать у нее на пути.
И последний ее любовник, кажется, тоже решил заступить ей дорогу.
Что она обещала? Оставить его целиком?
Когда машина Лленаса заработает, с этим не будет проблем.
Мужчина вышел из ванной и растянулся на кровати. Капли воды блестели на его плечах и в покрывавших грудь темных густых волосах, и Элла не отказала себе в удовольствии прижаться к нему, остужая разгоряченные недавними размышлениями щеки. Но он не желал продолжения, оттолкнул ее и перевернулся на живот, спрятав лицо в подушку.
Пусть. Скоро он уже ни в чем не посмеет ей отказать.
Элла долго еще не спала, в красках представляя выгоды подобного решения…
Никак не мог уснуть в своей квартире шеф Бейнлаф. Но это была обычная старческая бессонница, и Сидда давно к ней привык…
За много миль от Салджворта не спал, сжавшись в комок под тяжелым одеялом, светловолосый мальчик, которого мама ласково звала своим котенком.
Маму он видел редко, особенно в последнее время, но знал, что она любит его и обязательно вернется. Она всегда возвращается и в этот раз тоже придет, заберет его из чужого холодного дома, и они поедут на море…
Дориан Лленас спал.
Спал крепко, запретив себе в эту ночь даже сновидения. Отдых – вот что нужно телу и разуму.
Еще один день позади. Еще два трупа. Мнимый прорыв под конец, уберегший его от получения новых «сувениров».
На завтра он выпросил время якобы доработать расчеты, а значит, не будет новых смертей. До следующей ночи.
Следующей ночью он выйдет из камеры-лаборатории, вытащит из этого кошмара Адалинду, и любой, кто решится ему помешать, умрет…
К завтраку Эдди, не смущаясь присутствия Блэйна и изображающего статую Джека, вышла в пеньюаре, растрепанная, с припухшими веками, но приоткрывавшаяся в неплотном запахе грудь и то и дело соскальзывающий с точеного плеча атласный халатик компенсировали эти неприятные мелочи. Фредерик даже собирался сделать бывшей супруге вполне искренний комплимент, как она, усевшись напротив, без слов пододвинула к себе его чашку с кофе и любовно сооруженный сэндвич. Впрочем, возмутиться такой наглостью эмпат тоже не успел: на стол перед ним лег по всем правилам оформленный приказ на выдачу из архива ВРО личных дел восемнадцати салджвортских магов, подписанный лично куратором Мейлан, и мэтр Валье понял, что обычного комплимента тут мало.
– Знаешь, за что я тебя люблю, Эдди? – спросил он серьезно.
– Не знала, что ты вообще меня любишь, – бледно усмехнулась она.
– Ты умеешь удивлять, – сказал он, пропустив мимо ушей ее реплику. – Признаюсь, не подозревал за тобой подобных талантов. Почерк, магическая печать – все идеально. Если я не вижу подделки, сомневаюсь, что ее увидит кто-либо другой. Как тебе это удалось?
– Формулировка приказа тебя устраивает? – проигнорировала Адалинда его вопрос. – Я решила, что быстрее затребовать оригиналы досье, чем ждать, пока снимут копии.
– Безусловно. Но все-таки?
Она поглядела на него через стол, щуря покрасневшие после бессонной ночи глаза, и медленно кивнула.
– Хочешь знать? Хорошо, я скажу. Но потом и ты скажешь… Скажешь то, после чего я пойму, что могу тебе доверять. – Отпила немного кофе, откусила кусочек сэндвича и, прожевав, пожала плечами, словно удивлялась, что нужно что-то объяснять. – Я не подделывала подпись. Я этого не умею. Я лишь стерла незащищенный магией текст, восстановила по мере возможностей бумагу,
