интересуют подробности его работы, а также ее результаты, будьте в три часа на площади Республики…»
Трудно представить себе более многолюдное место в Салджворте, нежели центральная площадь, тем паче в три часа дня. Поэтому мэтра не особо насторожила приписка «приходите один». Но определенные меры на всякий случай он принял.
Дама из общества фиалок, как Ранбаунг и предполагал, вся ряженая в черное, спрятавшаяся за непроницаемой вуалью, еще топталась на крыльце, когда он покидал дом. Увидев хозяина, она кинулась к нему, но не успела: маг с удивительной для его комплекции легкостью сбежал по ступеням и запрыгнул в остановившийся у ступеней экипаж.
Иных указаний, кроме как появиться на площади, в письме не содержалось, а значит, отправитель мэтра Алистера знал, по крайней мере, внешне. Прикинув так, маг оставил экипаж и неспешно прошелся от арки Освободителей до ступеней ратуши, а оттуда, в той же неторопливой манере, отстукивая тростью по брусчатке, к зданию республиканского суда.
Показное спокойствие давалось нелегко. Мысль о том, что надо было накапать себе пустырника перед выходом, как и принято у правильных мыслей, пришла слишком поздно, и теперь сердце взволнованно колотилось в груди, а на лбу выступила испарина, которую, впрочем, можно списать на жару: осень в этом году решила не придерживаться календаря и запаздывала уже на две недели.
– Здравствуйте, мэтр.
Приглушенный, но все равно резковатый мужской голос раздался над ухом, когда Ранбаунг свернул от здания суда обратно к арке.
Маг остановился и медленно, с достоинством (иначе при его внушительной фигуре и не получилось бы) развернулся к подошедшему незаметно мужчине и демонстративно щелкнул крышкой карманных часов.
– Опаздываете… милейший.
– Нет, – не согласился незнакомец. – Я пришел вовремя. Мои часы – самые точные.
Одет он был не по погоде: длинный плащ, нахлобученная на глаза шляпа и шарф, скрывающий половину лица, смотрелись в жаркий день неуместно. Но отнюдь не подозрительно. Ну кутается человек, приболел, быть может… сифилисом, например…
– Мы знакомы? – поинтересовался господин Ранбаунг, сделав вид, что не услышал дерзкого заявления, будто бы его часы – шедевр технической мысли, стоивший целое состояние, – могут идти неверно.
– В некотором роде, – задумавшись на миг, ответил тот, чьего лица магу не удавалось разглядеть. – Вы приехали в экипаже?
– Да, но…
– В закрытом? – не позволил ничего возразить замаскированный. – Мне бы не хотелось, чтобы кто-то еще видел то, что я собираюсь вам показать.
Поняв, к чему он клонит, мэтр не стал спорить. Никакой очевидной угрозы от этого человека не исходило, а если бы она вдруг обнаружилась, магу было что ей противопоставить. А обещанная награда стоила риска.
Хотя что может предложить этот человек? Кто он? Служил когда-то в доме Дориана? Один из его добровольных ассистентов, прикарманивший что-то в лаборатории? Просто ловкач, решивший нажиться, всучив простофиле-теоретику сердечник от электрической катушки?
– Итак, чем вы хотели меня удивить? – со скепсисом, коим успел преисполниться по пути к карете, спросил мэтр Ранбаунг, когда условия были соблюдены и маг со своим скрытным спутником оказались в закрытом салоне.
– Не удивить. Показать, – прозвучал бесстрастный голос.
Сидевший напротив человек снял и положил рядом с собой шляпу и опустил шарф.
– Как? – вырвалось у мага обескураженное.
– Что – как? – не понял этого восклицания механический человек.
Механический человек! Последнее, любимое детище Дориана! Сидит рядом с ним и…
– Ты – Джек? – уточнил мэтр Алистер.
– Да.
– И ты… здесь. Почему?
– Пришел.
Логика, однако. Железная.
– Кто тебя послал? – Удивление первых мгновений сменилось подозрительностью.
– Никто.
– А письмо?