Вилы набольшего и Унрулии разом вонзились под рёбра. Упырь прёт как кабан, пал на руки, ноги скребут, обломанные ногти на пальцах ног чертят борозды, сдирают мох до жирной мокрой земли. Багровый огонь в буркалах погас, и упырь осел тощим мешком, обтянутых кожей костей.
Вилы застряли, черенок ходуном в дрожащих руках Унрулии. Здоровяк выдернул одним движением, улыбается смущённо. Охнул, неловко ступив на укушенную ногу. Унрулия решила посмотреть, знаками показывает оголить бедро. Детина взялся толстыми пальцами и послышался треск раздираемой штанины. Эритор вздрогнул и пришёл в чувство.
– Нормально с ногой, – заключила Унрулия, – зубы у них тупые. Странно, точно упыри, Виллейн?
– Не всё ли равно? Люди они, бывшие. Не время болтать, нужен план. Смотрите, уже зыркают глазом. Парень тощий был, земля ему… болото пухом. Лучше бы здоровяка съели! – попытался взбодрить я по-своему. Получилось, здоровяк вскинулся, руки тянутся свернуть мою шею. – Но-но! Побереги силёнки для них!
Унрулия прошипела:
– Виллейн, не время для мелкиндских шуточек! Что делать будем?
– Как что?! – возмутился набольший, глаза дикие. – Ты же колдун, наколдуй, чтоб не стало! Пожги пламенем!
Я сжал губы скептически. Вокруг туман и ни капли магии про запас. Эритор бросает отчаянные взгляды, дрожит в коленях, словно спасение, ухватился за вилы.
– Слушайте внимательно! Туман сейчас сгустится… очень сильно. Не только видеть не сможете, но и слышать и даже осязать будет трудно. Тварям придётся не легче, и нам надо суметь бежать, как можно быстрее, всем вместе. Верёвка найдётся, что-то длинное, держаться? Хватайтесь крепко. Здоровяк, понесёшь меня!
Здоровяк попробовал состроить недовольную гримасу, но крепкий подзатыльник от набольшего выбил глупую мысль.
– Ну, двинули! – скомандовал я, горстью зачерпываю воды из чаши бассейна. Брызнул широкой дугой, капли в полёте шипят белым, взорвались беззвучно во все стороны тугими белыми струями. Оберег холодеет, по краю покрывается льдом.
Набольший с вилами наперевес, следом Унрулия, сунула свои вилы мне, цепляется за пояс набольшего, правой тащит Эритора за руку. Замыкает здоровяк, взвалил меня, как портовый грузчик мешок, и шикает Эритору. Мальчик понял, держится за рубаху парня. Я крепче сжимаю оберег, чую, как остатки магии текут между пальцев.
Мы побежали след в след, вслепую, мягкая почва гасила шаг, пружинил мох. Позади неуверенное завывание, с каждой минутой тише. Я живо представил, как твари бродят в белых потьмах, ноздри жадно раздуты в попытке унюхать сквозь запах вездесущей гнили.
Парень подо мной начал задыхаться минут через пять, через десять еле переставляет ноги.
– Стойте, не могу больше! – прохрипел он, голос неожиданно писклявый, с редкими басовитыми нотками. Лет пятнадцать, совсем мальчишка, года на три старше Эритора.
– Верно говорят, у крестьянина сила в спине, не в ногах. Ладно, привал, – объявил я. Люди попадали прямо на мох, включая моего спасителя. Я ругнулся, заполз на кочку и сижу как жаба. Кончики пальцев ног приятно покалывает, пожалуй, смогу ногой брыкнуть.
– Как дела твои? – бросила вскользь Унрулия, но я вижу – внимательно следит за мной.
– По крайней мере, теперь у меня есть ноги.
У набольшего грудь ходуном, дыхание вылетает со свистом. Посмотрел на меня, недобро так.
– Что за колдун, с упырями справиться не можешь! Из-за тебя Барвен погиб!
– Не бреши! Без меня сидели бы уже в животах, да в разных! – не остался в долгу я.
– Да если б я знал, какой ты маг, тьфу! Ни в жисть не пошёл!
– Благодари за что есть, по-твоему, маги гусями вокруг ходят? Это с нашими-то запретами на колдовство?!
– Лучше с ведьмой связаться, чем с таким магом! Безногий, бессильный!
Унрулия налилась краской, как спелое яблоко.
– Хватит!!! Замолчите! Только оторвались от погони, снова хотите за вилы взяться?!
Крестьянин фыркнул ещё раз, но смолчал. Сказал примирительно:
– Поворачивать надо, не найти нам девчонки. Схарчили её!
– Не схарчили, – ответил я спокойнее, разжав кулак. На ладони отливает медью кольцо, размером на женский пальчик. Добавил мрачно: – Найдём, даже мёртвую.
Глава 10
Туман редеет, плотное облако садится мерзкими маслянистыми каплями на лицо, одежду, лезет липкими пальцами за
