Мы идём уже четверть часа. Издалека раскатистый рык, следом испуганное ржание. Эйри мгновенно присел, напряжённый, и готов метнуться в сторону. Я стою позади, кисти рук связаны.
– Похоже, коней осталось… нисколько! – съязвил я. Эйри не глядя грубо дёрнул, так, что я полетел носом в пыль.
– Ты говори, говори. Люблю умников! – бросил Эйри и двинулся дальше.
Тропа всё круче, поворотов всё больше. Мы сторожко выглянули из-за здорового камня. Шагах в двадцати останки коня в луже крови, рядом никого. На каменистой почве множество красных брызг, но следов монстра нет.
– Ничего не пойму! – воскликнул Эйри, подходя к туше. – Что за зверь разодрал так быстро?
От коня осталось мало. Как говорят, рога да копыта. И – совершенно целое седло с навешанным добром.
Рыцарь подхватил меч и булаву, один из подсумков. Помял в пальцах оборванные ремешки, ими крепились тяжёлый глухой шлем с прорезями для глаз и пудовая секира.
– Слыхал про горных медведей, что задерут, но одёжка целая. Или горное лихо?
Эйри хмыкнул скептически:
– Кто бы ни был, это займёт надолго! Поспешим убраться.
– А как же доблестный подвиг, сразить чудище? – поддел я с невинным видом.
– Э-э, мню я, доблести мало – коварно напасть на скотину после столь, гм, сытного обеда.
И мы зашагали дальше, оглядываясь по сторонам, совсем не по-рыцарски торопливо.
Идти труднее. Тропа карабкается серпантином меж валунов и обломков скал. То и дело нитью по краю обрыва, слева крутая осыпь, справа склон, густо поросли тонкими высокими деревьями, игольчатые листы сухо шумят под свежим ветром. Сквозь заросли, глядя прямо и чуть вверх, проглядывает клин светлого неба, по бокам заметно темнее. Похоже на малый перевал.
Я решил ещё повыпытывать из рыцаря.
– Так вы не ответили про обет. Каков он, или секрет?
После продолжительного молчания Эйри проговорил, выставив челюсть:
– Истребить колдунов!
– Что, всех? Удивительно, вам надо было присоединиться к Шестёрке, а не свергать! Отчего так невзлюбили?
На этот раз молчание чуть не превратилось в вечность, я почти забыл про вопрос.
– Я поклялся избавить мир от колдунов, раз не могу покончить с проклятой магией!
И больше не удалось вытянуть ни слова.
Дорогу преграждает обвал высотой в три-четыре роста, тропа завалена крупными камнями в самом неудобном месте – меж склоном и пропастью. Засыпана давно, из камней пробиваются корявые деревца толщиной в руку. Эйри замер, оглядывается на меня. Преодолеть завал несложно, в одиночку, но карабкаться вдвоём на привязи, когда у одного спутаны руки?
– Лезь первым! – бросил рыцарь, перевязывая конец верёвки скользящей удавкой мне на горло. – Только не балуй! Живо сдёрну обратно! – добавил Эйри и только тогда достал кинжал освободить руки. Я размял изжёванные запястья, зыркнул зло и полез на кручину.
Камни, даром лежат столько лет, качаются под подошвами сапог. Я цепляюсь за редкие стволы, страшно кривые и понизу голые без веток, лишь на вершинах, как шапки, тонкие побеги с листвой. Эйри пыхтит в доспехе ниже, на руку намотан конец верёвки. Я вырвался чуть ввысь, чувствительный рывок заставил захрипеть.
– Слышь, не балуй!
Эйри застрял подле здорового валуна, никак не закинет ногу в недостаточно гибком доспехе.
Я сбавил темп, осмотрелся, пока есть минутка. Мне бы восхититься видом со склона гор на башни Дециара, но на глаза попался беглый камень и деревце, наконец, с короткой веткой, оба в двух шагах выше. Я полез, поставил правую ногу на глыбу, осторожно перенёс вес. Камень послушно подался, я глянул вниз. Эйри прилип к склону, штурмует очередной валун. Я поднажал ногой, камень опасно завис в неустойчивом равновесии, заскользил, обрушился в лавине мелких осколков. Эйри задрал голову, зрачки расширились при виде падающей, как смерть, каменюки. Прильнул всем телом, камень вскользь ударил по наплечнику. Ступня, закованная в тяжёлый с латными накладками сапог, соскользнула, и Эйри обрушился, повис на вытянутой руке, вокруг кисти верёвочная петля. Я едва успел накинуть свою часть верёвки на сук.
Срывая ногти, распутываю хитроумный узел на горле, верёвка рывками скользит по ветке, срывая кору. Снизу забористые проклятья. Я судорожно сорвал ослабшую петлю с шеи и споро полез наверх, наподдав сапогом по суку. Но кривое деревце и не такое видело, осталось цело. Замысел удался наполовину, я свободен, но и Эйри цел, с невиданной для закованного в броню прытью
