Из коридора явно донесся звук закрываемой двери. Сноу приложил палец к губам и жестом показал, чтобы Волков шел с ним, а Айво остался на месте. Выскользнув из кислородной, офицеры, стараясь как можно тише греметь магнитными набойками, крадучись направились к основному коридору, а оттуда к решетчатой лестнице на нулевой этаж. Вдалеке раздался легкий шум и взвыл невидимый электромотор, сразу понизив тон, видимо, приняв нагрузку.
Сноу и Волков выглянули в центральный коридор нулевого этажа – никого, только где-то неподалеку продолжал тихонько работать электропривод.
– Что это может быть? – обернувшись к капитану, прошептал Сноу.
Волков лишь пожал плечами. Наконец, они добрались до покореженной двери в диспетчерскую, так никого и не встретив на своем пути. В зале все оставалось по-прежнему, ничего не изменилось.
– Айво, ты слышишь меня? – спросил в гарнитуру Сноу. – У тебя что-нибудь есть?
– Пусто у меня, спецагент, шаром покати, – донеслось из наушника.
– Давай сюда. Судя по всему, нас опять опередили.
Тем временем Волков подошел к пульту и включил обзорный экран. Перед астронавтами развернулась мрачная монохромная панорама астероида и звездного неба. Несколько зазубренных острых скал ярко пылали, освещенные желтовато-белым светом Арктура. Астероид медленно вращался, и скоро на этой стороне наступит день. Станет жарко, и климатической установке придется переключиться и работать на холод. Сноу усмехнулся, вспомнив недовольство Блумберга местной неприветливой прохладой.
Волков зачем-то открыл кожух пульта и, ворча себе под нос, стал копошиться внутри. Спустя пару минут в зал ввалился Блумберг, порвав комбинезон, зацепившись на уровне плеча за торчащий из двери винт.
– Понатыкали всякой дряни, – пробормотал он, кося глаз на продранную материю и разглаживая рукав. – Пройти невозможно.
– Смотреть надо, куда идешь, а не ворон на ходу считать. Ты мне лучше, вот что скажи: что мы теперь делать будем? – снова повернувшись к экрану, спросил Сноу.
– Точно могу сказать одно, – остановившись у него за спиной, сразу ответил Блумберг каким-то странным сдавленным голосом. – Улетим мы отсюда нескоро.
– Это еще почему?.. – не понял Сноу и осекся, осознав, наконец, то, что ускользнуло от его внимания при возвращении в диспетчерскую, и что сразу увидел Айво.
На большом обзорном экране, где все ярче разгорался короткий астероидный день, четко виднелись горы, постройки терминала и размеченная на квадраты посадочная площадка. Пустая. Флаера Волкова на ней не было!
Глава 16
Человек в скафандре зашел в ходовую рубку флаера и опустился в кресло. Секунду-другую неподвижно сидел, потом пробежался пальцами по панели управления, и сразу же многие индикаторы отозвались на эти прикосновения изменением цвета. На вспыхнувших мониторах появились графики состояния отдельных систем: корабль был готов к взлету. Тогда незнакомец пристегнул ремни безопасности, взялся за джойстик управления и, дождавшись, когда отсоединится раструб гибкого переходного тамбура, мягко поднял флаер, развернулся и полетел прочь от астероида. Спустя несколько секунд яркая точка корабля слилась с мириадами звезд, переливающихся на угольном небосводе.
Дуглас Пирс сидел в приемной Дон Кимуры в ожидании вызова. Знаменитая на весь КОНОКОМ папка лежала на коленях, а внушительный пучок ручек и карандашей как всегда торчал из кармана коричневого пиджака. Секретарша Белла, по своему обычаю, больше была занята маникюром, и не пыталась никак скрасить скуку начальника аналитического отдела. Наконец у Пирса затекла спина, и он, положив бумаги на краешек журнального столика, встал. Столешница, приняв на себя груз внушительной папки, слегка качнулась – ножек у гравикомпенсационного стола не имелось. Пирс распрямил спину и подошел к огромному панорамному окну.
С восьмисотметровой высоты, на которую вздымалось здание «Сатурн», являвшееся офисом КОНОКОМа, раскинулась великолепная панорама Брюсселя – города, где сосредоточено большинство центральных представительств основных международных организаций. Безоблачное голубое небо, расчерченное тут и там потоками флаеров и флайтов, подернулось легкой дымкой, которая не предвещала ничего, кроме знойной жары. Это лето выдалось необыкновенно жарким и душным. Жители
