– Белла, где Феоктистов? – нетерпеливо спросил Дон Кимура.
– Сказал, что будет через десять минут, господин директор. Пять минут уже прошло…
– Семь, – хмуро поправил японец.
– Семь? Может быть, я так точно не…
– Все, Белла, можете идти, спасибо, – поторопил ее директор и, когда за секретаршей закрылась дверь, продолжил: – Я вот тут подумал, а не проверить ли нам мадемуазель Барбару Лоик?
– Это в связи с чем? Из-за того, что неровно дышит к Бонне и покупает ему вещи? – усмехнулся Дуг.
– Вот-вот, старина, именно! – серьезно ответил директор, не обращая внимания на иронию Пирса. – Кроссовки-то она ему купила!
– Это только предположение.
– Это предположение подкрепляется докладом Ричарда, который нам дал понять, что Лоик неравнодушна к главному инженеру.
– Хорошо, уговорил. Пункт первый очередного задания Сноу: приглядеться к Лоик. Что дальше? – сделал пометки в старомодном бумажном ежедневнике Пирс.
– Дальше. Хотелось бы узнать поподробнее биографию Лоик.
Пирс полез в папку и достал несколько листков с напечатанным текстом. Дон Кимура скептически посмотрел на бумагу:
– И как тебе не лень все документы распечатывать на принтере?
Пирс пропустил реплику мимо ушей и начал читать:
– Барбара Лоик, 34 года, родилась в колонии шестьдесят первой Лебедя. Отец – Бертран Лоик, инженер-конструктор, мать – биолог. Погибли семь лет назад в горах – накрыло лавиной. Оба были альпинистами-любителями. Училась в Аэрокосмическом университете в Бордо! Ну-ка, посмотрим, кто платил за обучение… Грант! Она получила грант от своей колонии на шестьдесят первой Лебедя. Закончила Университет с отличием, вернулась домой и работала четыре года на главном планетарном космодроме. Дослужилась до заместителя главного инженера. В марте 2274-го – чуть больше года назад – назначена одним из четырех сменных инженеров на Арктурианской астроверфи.
– Это что, ее с понижением на Арктур перевели? – спросил японец.
– Нет. Сменный инженер на Арктурианской космоверфи – это очень высокое назначение. Космодром шестьдесят первой Лебедя хоть и является крупным грузовым хабом, не выходит за рамки среднестатистической пересадочной станции, – Дон Кимура согласно кивнул, и Пирс закончил: – Вот, собственно, и все.
Дуглас Пирс сложил листки аккуратной стопочкой, отодвинул и посмотрел умными близорукими глазами на директора КОНОКОМа. Он редко носил свои очки в золотой оправе, чаще пользовался контактными линзами. Дон Кимура хрустнул пальцами:
– Вечно у них на Арктуре что-то случается…
– Что ты имеешь в виду? – поднял брови Дуг.
– Казус «Альбатроса»[12], что же еще?
– Ах, ну да, конечно. Давненько это было, однако, давненько. Дон, еще будут задания для группы Сноу? Может быть, поднять дело о гибели Миранды Гиллиам и направить на Архипелаг субпочтой с нашими комментариями?
– Согласен, направляй. Пусть этим займется Найт. Но Санчеса не информируй об этом, не надо.
Лицо Пирса вытянулось:
– Дон, ты не доверяешь Санчесу?
– Гвидо Санчес информирован нами ровно в том объеме, который мы сами сочли необходимым и достаточным.
– Который ты счел достаточным, Дон, именно и только ты, – покачал головой начальник отдела оперативной информации.
– Пусть будет так, как я решил, Дуглас. В конце концов я лично отвечаю за это расследование! Где у нас там запропастился Феоктистов? Черт знает что, а не госучреждение!
Дон Кимура надавил на кнопку вызова. В ту же секунду раздался звуковой сигнал и голос Беллы произнес:
– Леонид Иванович Феоктистов в приемной, господин директор.
– Пусть войдет.
Открылась дверь, и в кабинете появился высокий сухощавый мужчина среднего возраста в сером в полоску костюме. Загорелое моложавое лицо несколько контрастировало с пепельной шевелюрой. На носу вошедшего сверкнули дорогущие модные очки без дужек на гравидержателе. В руках он держал свернутым в трубочку совершенно плоский – не толще листа бумаги –
