– Я сделала так, что его мнение потеряло важность, Альфред. Я взяла на себя чрезвычайные полномочия, на которые имею право при определенных обстоятельствах. А нынешние обстоятельства, безусловно, чрезвычайны.
– Как насчет Эшли? У нее тоже неприятности?
– А ты считаешь, что их быть не может?
– Значит, вы ее арестовали.
Эбби внимательно на меня посмотрела и спросила:
– А что, по-твоему, я должна была с ней сделать?
Я немного подумал и ответил:
– Ничего.
– Неужели? – удивилась Эбби. – Вообще ничего?
– Я не думаю, что она желала мне зла. Как могла защищала меня, но оказалась в дурацком положении из-за Нуэве. Потому что она… Ну, я думаю, она его любит. Мы же не выбираем, кого любить, – взять хотя бы девчонок из вампирских историй или настоящих, которые влюбляются в торчков. Все происходит само собой, и ты попадаешь в ситуацию, которую хочешь контролировать, но не можешь. То же самое случилось с Оп-девять, рыцарями, моим отцом и даже с отмороженным на всю голову Журденом.
Эбби смотрела на меня, как мамаша на малыша, который только-только, пуская пузыри, начал говорить.
– То, что должно сделать, – продолжил я. – Отец поклялся защищать меч, даже если тот его убьет. Сэмюэл, будучи Оп-девять, мыслил немыслимое, даже если немыслимое означало устройство тысяча тридцать один у меня в голове. Понимаешь? Даже Нуэве и Мингус… Ладно, Мингуса вычеркнем, у этого малого капитальный сдвиг по фазе. Даже Нуэве думал, что другого выхода нет, а Эшли пришлось выбирать: отдать меня Нуэве или помочь чем сумеет… хотя лучше бы она мне открылась, когда могла. И еще Журден. По-моему, он искренне поверил, что меч вернется, если он отомстит за смерть отца. Что с ним, кстати?
Эшли ответила в своем стиле:
– А ты бы чего хотел?
– Ничего. Ну, может, ему надо подлечиться. Нам обоим не помешает. Мне до смерти надоела психотерапия, но теперь из нас наберется группа. Я, Сэм, Эшли, Журден.
Эбби засмеялась, как будто я пошутил, но она не поняла, что это шутка только наполовину.
– Без Нуэве?
– Вряд ли ему поможет терапия, еще выхватит меч и снесет терапевту голову. – Сказав про голову, я вспомнил: – Надо вернуть в могилы черепа.
– Все двенадцать в данный момент разъезжаются по местам, – ответила Эбби.
– Отлично. Остается тринадцатый. Что меня ждет?
И снова, как в случае с Эшли и Журденом, она спросила:
– А ты чего хочешь?
– Того, что я хочу, ты не дашь.
– Теперь я дам что угодно, Альфред.
– О, тогда замечательно. У тебя чрезвычайные полномочия. Королева Абигейл. Говоря «что угодно», ты…
– Я имею в виду, что мы еще можем извлечь тебя, дать новую личность и отправить, куда пожелаешь.
– Вернуть мне нормальную жизнь.
– Да.
– Внедрить в обычный интерфейс.
– Да.
– Навсегда.
На этот раз «да» не последовало.
– Пока я остаюсь директором.
– Но ты не будешь им вечно.
– Альфред, это все, что я могу предложить.
– А если ты потеряешь работу… или уйдешь в отставку… или с тобой что-то сделают… Тогда я окажусь вне игры.
– Сделанного не воротишь, – осторожно заметила Абигейл. – Я не в силах изменить прошлое, Альфред.
– Очевидно, это моя самая большая проблема, – сказал я. – Вечно зацикливаюсь на невозможном.
– У тебя есть другой выход. Альтернативный.
