Рыжий, редкостная сволочь, задел больную мозоль, и я с трудом удержалась от крамольной мысли уничтожить его, не сходя с места.
– М-дя, хозь-зяин, лучше бы ты в любви призналсь-ся, – съехидничала нежить, выглядывая из-за ворота моей куртки.
– Не сейчас… – качнул головой метаморф, развернул меня лицом к трону и подтолкнул вперед: – Иди.
Идти ей не пришлось. Худышку в зал по воздуху потянуло, вначале медленно, а затем стремительно. Первая остановка ее приближения осуществилась за пятнадцать шагов до трона, вторая – всего за пять. И в груди Герберта, внимательно отслеживающего каждое движение худышки и все мимические изменения в лице императора, все больше и больше давило из-за невозможности что-либо изменить. Конечно, клювастый советник рода говорил, что будет добиваться встречи Намины с Высшим вампиром, но вряд ли Тиши осознавал, сколь скоро она произойдет и что за ней последует. А если так, то ни к чему Сумерьке собой жертвовать и быть покорной пешкой в чужих руках. Хватит с нее встречи с карзией, адассориусом, Властителем преисподней, слизнями тлена, проклятой прогалиной и прескурией.
Вспомнив о последней, многоликий внутренне похолодел. Таррах разорви паучиху, императора и проклятые игры!
Гер понимал, что потихоньку привязывается к упрямой человечке, но и представить не мог, что воспринимает смертельную оказию как чрезвычайно хрупкое создание. Правда, в сравнении с воинственной и самодостаточной Амидд, да и любой другой меняющей ипостась, Сумерька таковой и была: недолговечной сероглазой худышкой с неординарными способностями, обостренным чувством справедливости и искаженным представлением о благодарности. Искаженным, потому вспоминать о привязке Симпатяшки к своему резерву без ругани Дао-дво не мог. Все же лопоухая тварька одновременно играла две роли: прекрасной помощницы и бессовестной занозы, пообещавшей отдать Тарраху «коллекционное» белье.
И казалось бы, все самое худшее уже произошло. Императорская проверка, получение заемной жизни, забег по преисподней, потеря кружевных воспоминаний о бурной юности, преодоление пустоши со слизнями тлена. Но нет! Намине захотелось взять трофей, и мало того, что сама чуть не сунулась обратно, так еще и его, Гера, заразила жаждой наживы. А как не заразиться, если всего лишь 40 кило чешуек способны купить погост? Три богатые деревеньки или пять полупустых, неважно, главное, у отца будет куда уйти и будет что оставить Аннабель в приданое. И плевать тогда на пятилетнюю разведку во имя короля, на звание тарга, на Тиши и его задания. Желанная свобода, вернее, ее часть, была всего лишь в сотне шагов, вот он и повелся. Идиот. Ему хватило тридцати секунд на то, чтобы собрать десять чешуек, потерять Сумерьку и понять, насколько он привя… проникся чувством ответственности за нее.
Именно осознание своей ответственности перед родом позволило многоликому до хрипоты звать куку, требовать от встревоженной теневой помощи, а услышав о прескурии, со смаком крушить ближайшую ловушку и затаившихся в ней мертвяков.
– Хозь-зяин! – вопила нежить, хватая за уши вначале себя, а затем и Дао-дво. – Хозь-зяин, дя что ж ты так убиваешьсь-ся? Мне только что сообщили: жива Сумерька, жива. Дара своего ничем не выдала и от нежити сбежала, – а затем с заминкой: – Хоть паучиха и выгль-лядит сытой…
– Что? – Едва успокоившийся, он вновь рассвирепел, отшвырнул от себя ближайшего мертвяка, проломил голову его собрату и, метнув пару ножей в поднявшихся из земли костлявых демонов, потребовал у теневой ответа: – В смысле – сыта? Наминой?!
– Не-а, – пролепетала лопоухая мелочь и поспешила объяснить: – Наша красавица жива, здорова, частично невредима и направль-ляетсь-ся сюда, на игровое поле.
– Как направляется? Она же, Таррах задери, так далеко, что я ее не чувствую.
– А-а-а-а, не так уж и далеко. Всего-то в трех королевствах отсюда… была пару минут назад. – И нежить, поймав его мрачный взгляд, затараторила: – Она там встретила Куль-ля, медведь-дя-мертвь-вяка, затем его хозь-зяина Гарда, который Тиши. Слово за слово… и он ее порталом… отправил. Ты же помнишь, он порталы на раз-два-три взламывает.
– Помню, – ответил Гер, плавно уходя от натиска сразу трех мертвяков. Первому всадил кинжал в горло и отрезал башку, второму выбил глаз и ударом ноги отправил далеко за пределы ловушки, третьего подпустил слишком близко, чтобы собственные нервы пощекотать. Получил под дых, призвал силу полуоборота и с затаенной радостью разорвал ходячий труп на части. Злость отступила, в глазах прояснилось, и память подбросила интересный факт.
– А еще я помню, – произнес метаморф и снял Симпатяшку с плеча, – что клювастый в эти самые дни дожидается суда.
– Так и есть, – согласно кивнула теневая, – в Подземелье и дожидаетсь-ся. Ой! – Она выскользнула из инстинктивно сжавшихся кулаков многоликого и, зависнув на локте, пожурила: – М-дя, й-я даже жалеть начинаю, что ты более сдержан в любви, чем в гневе. Того гль-ляди, прибьешь Сумерьку раньше, чем признаешьсь-ся.
– Кто кого… – Гер методично расправился с останками поднятых на ноги мертвецов, вылез из ловушки и позволил той
