увидел…
Метаморф младшей ветви рода Дао-дво держал листы хвостом и смотрел на них округлившимися глазами, полностью выпадая из образа змеи. Самое время поседеть, однако волей случая он уже лысеет, так что седеть там нечему. Остается лишь зубами скрипеть и облазить шкурой, ибо сероглазая поганка вернулась к опыту с иммунитетом под кодовым названием «Дао-дво». И даже его кровь нашла для сравнения, так сказать, до «реакции» и после. Провела внушительную работу по вычислению рун и анализу их действий, а затем застряла на выборе подопытного.
Гер решительно перелистал тетрадь и остановился на последних пометках, внесенных Сумеречной.
Ан нет, судя по перечеркнутой надписи «Нужен замкнутый помощник, неразговорчивый», недостающее звено она нашла и не просто обманула Тагаша, а использовала его.
– Да чтоб тебя, мерзавка! – прошипел Дао-дво и едва не вывел из спячки соглядатая.
Мерзкая перепончатокрылая тварь, зависшая под потолком в спальне Сумеречной, раскрыла на мгновение глаза-бусинки, расплылась в клыкастой улыбке и медленно погрузилась в сон. Если она и уловила его присутствие, то вряд ли соотнесла разведчика Дао-дво с молодым эйнерисом стального окраса. Все же освоить новый пик развития многоликий смог буквально только что, а значит, еще не был причислен к «ползающим» метаморфам. К тому же легкая схожесть с кукой хорошо его маскировала как от любопытных глаз смертников, так и от пристального взгляда соглядатаев. Выждав несколько минут, Гер бесшумно скрылся из комнаты девчонки, а затем и из городка, унося в изящной дамской сумке-уменьшителе бесценную тетрадь и все книги Сумеречной. О возвращении к Горрану на полигон речи уже не шло, о продолжении тренировок с новым кругом ипостасей также. Перво-наперво в новых планах многоликого значился разговор с некроманткой, а затем уже все остальное.
Максимально ускорив перелет назад, Дао-дво уже через два часа проник в поместье рода Граун, поднялся в гостевое крыло и нашел нужные покои… закрытые проклятьями на семь печатей.
– Что за…
«Вход строго с разрешения Кель Грауна», – послышалось из магического гида разведчика.
– С ума сойти! Я ее опекающий.
«Это не повод, – отозвался браслет и повторил: – Вход строго с разрешения Кель Грауна».
– Проклятье, что произошло?! – Скользнув по нитям плетений рукой, Гер выявил их слабое звено и, перевоплотившись в ящера, провел лапой по рунам допуска. Раз, второй третий… Печати вспыхнули, расплетая узоры проклятий, многоликий рванулся с места и замер, сделав шаг, медленно выдохнул. Сумеречная спала, свернувшись калачиком поверх простыни. Судя по тому, что открывала полупрозрачная ночнушка, некромантка была цела и невредима, видела добрые сны и не представляла опасности для окружающих.
И чего ради ее заперли? Перестраховщики, чтоб их!
– Ни стыда, ни совести, – процедил метаморф и, сбросив с себя оборот, приблизился к спящей. Осмотрев ее тщательнее, положил сумку на тумбу, выудил из нее тетрадь и только протянул к девчонке руки, чтобы разбудить и обсудить новые условия их пакта о НЕраздражении, рядом объявилась встревоженная кука. Уши свернуты в трубочки, глаза распахнуты в испуге, хвост дрожит.
– Хозь-зяин, не надо! Не буди…
– Что так?
– Сейчас расскажу, – пообещала теневая. Выпростала из-под перины свободный край простыни и накинула его на Сумеречную, тщательно разгладив материю на девичьей ноге. – Дело в том, что к ней сейчас лучше не прикаса… – в замешательстве посмотрела на свои лапки, затем на Сумерьку и прошептала сдавленно: – Ой… Ой, божечки мои!
– Что уже произошло? – вопросил многоликий.
– Ничего хорошего. Прь-рячь-сь-ся! – завопила мелкая нежить и тут же получила тетрадкой по голове.
Уходя от удара, Симпатяшка успела раствориться в воздухе, а многоликий, дрогнув, отшатнулся от кровати и застыл ящером на полу. С округлившимися глазами он смотрел на происходящее и не верил. Некромантка опять была не в себе, вернее, в себе, но не совсем сама. Бледная как смерть, со светлыми волосами и в ночнушке, сползшей с одного плеча, она неистово молотила тетрадью по простыне, и в глазах ее с каждым ударом становилось все больше мрака.
– Э-э-э-то призраки дара, хозь-зяин. Жу-у-уткие, й-я тебе скажу. Пой-явились, как только Намина спать легла… – Кука уже сидела рядом, прижимаясь щекой к щеке метаморфа и держась за его гребень, как утопающий за спасательный круг. – Остаточные тени, как назвал их Граун. Пройдут к утру, а пока… Вот.
И в подтверждение ее слов над девчонкой появилась огромная черная клякса проклятья, зависла на несколько секунд, пугая
