своей мощью и энергией, а затем медленно истаяла, так и не найдя цели.
– Да вроде бы ничего страшного, – с едва уловимым сомнением произнес Дао-дво, не отводя взгляда от Сумеречной, – к тому же я хотел лишь поговорить.
– Не надо! Намина в гневе страшнай-я, а й-я и так с трудом ее сны бдю.
– И видишь все-все-все? – тут же полюбопытствовал многоликий.
– Да. И ты там есть, мертвый в вариациях.
– Наверное, их до десяти. – Все же малявка пошла в целители, рассудил метаморф.
– Более двухсот. И й-я устала видеть тебь-бя умирающим, – развеяла его иллюзии лопоухая нежить. Посмотрела на новую кляксу, образующуюся под потолком, и сдавленным голосом прошептала: – А сейчас быстро лезь в уменьшающую сумку и не спорь. До двери не успе…
Она не договорила, дверь распахнулась, и Кель Граун, прикрывшись щитом, позвал из коридора:
– Графитовый, сюда!
Сказано – сделано. В следующий затяжной миг многоликий успел увернуться от сетей некроманта, юркнул под проклятием Лавового потока и прошмыгнул за дверь до того, как она захлопнулась перед очередным ведьминским наговором. Как оказалось, от них спастись сложнее всего, не снимаются, Таррах их задери.
Прижавшись к стене, разведчик несколько долгих секунд напряженно прислушивался к происходящему в спальне.
– Он цел?! – вопросила теневая, просунувшись сквозь дверь.
– Почти, – ответил мастер, поднимая что-то с пола.
Гер еще не успел ни отдышаться, ни ощупать себя на предмет повреждений, а кука уже стояла рядом, уперев лапы в бока, и с осуждением снизу вверх смотрела на василиска.
– И кто просил вас вмешиватьсь-ся, а? Й-я же сказала – решу сама!
– Ты же маленькая такая…
– Размер против опыта?! – взвизгнула нежить. – Да й-я старше вас вдвое!
– Не визжи, отрастет, – миролюбиво заверил ее Граун, – главное – живой, остальное пустяки.
– А ну-ка покажите мне ваш пусть-тяк. Давайте-давайте! Хочу, чтобы хозь-зяин оценил, – и, получив в лапу тонкий длинный хлыст, так похожий на хвост, придирчиво оглядела его, обращаясь уже к метаморфу: – М-дя, послушал бы мень-ня, осталсь-ся бы целым. А так й-я даже предположить не могу, что в человеческом обличье от тебь-бя отвалилось.
– Есть предположения, – смущенно улыбнулся василиск, закрывая Сумеречную в комнате на те же семь печатей.
– Вот только не надо ваших шуточек! – вспылила тварька. – Скройтесь с глаз моих, позорник. Где это видано, вместо того чтобы рассчитать расстояние и перспективы, наобум кричать: «Дао-дво, сюда».
Что? О чем они толкуют? Гер извернулся, посмотрел за спину и ругнулся в голос:
– Проклятье!
– Бывает, – ответил Граун и поспешил удалиться.
– Дя-дя, беги-беги. Бывает у него! – Лопоухая перевела укоризненный взор со спины василиска на Дао-дво: – А ты… Что за привычка доверь-рять кому угодно, но только не проверенной в бой-ях мне?
– Ну как бы… – Метаморф не нашел слов, замолчал. А действительно, как объяснить, что, подумав о двери и услышав идентичное предложение, он повелся как простоватый дурак? Забыл прописную истину – думать прежде, чем действовать.
– Что, такую маленькую стыдно слушать?! Кука это вам не чешуйчатый красавец василиск! И пусть привь-вязана до гроба и защищает как родного, все равно не то… – Взяла паузу, посмотрела с прищуром и, вручив Геру отвалившийся хвост, прошла сквозь дверь. – Все, й-я обиделась.
И уже из комнаты Сумеречной заявила:
– И у мень-ня завтра выходной!
– Таррах!
Вот так метаморф младшей ветви рода Дао-дво остался без теневой, хвоста и плана. И если первая и третья потери были поправимы, то вторая вызывала опасения. Отправившись в соседние покои, плотно закрыв дверь и окно, многоликий обернулся человеком и вздохнул с облегчением, отвалившийся хвост оказался ремнем, чья бляха застряла в ушках штанов, а кожаное полотнище отпало.
– Одной проблемой меньше, – констатировал он. – Везучий.
– Дя-дя, везучий, бь-бяка, – отозвалась Симпатяшка, на мгновение выглянув из стены. Хоть и обижена, все равно волнуется.
