Бесстрашная

спросил удивленно:

— А где парень?

— Какой парень? — недоуменно оглянулась я через плечо. — Я пришла одна.

— А она хороша, — раздался в ухе голос мага.

— Да, умница, — согласился Лукас, воспользовавшийся моментом, чтобы проникнуть в предел, пока внимание стражей обратилось ко мне. — Онри, где плащ?

— На третьем этаже в нише.

— Чем тебя не устроила ниша на первом этаже, рядом с комнатой для допросов? — заворчал Лукас. — Она попрала твое чувство прекрасного?

— Скажи спасибо, что не переместил на крышу.

— Нима?

— Простите? — встрепенулась я, не сразу понимая, что сижу перед обшарпанным столом и дежурный уже готов принять жалобу. Его усталое раздраженное лицо показалось мне смутно знакомым.

— Суним дознаватель, мы раньше с вами не виделись? — протянула я, и страж сконфузился от изучающего взгляда, для чего- то вытер нос, видимо, испугавшись, что на кончике висела какая-нибудь бяка.

Возникла короткая пауза, а потом мы одновременно бухнули:

— Западный предел!

Надо же было снова столкнуться с законником, принимавшим у меня показания о нападении на ночном рынке!

— Нима Войнич? — раздался за спиной тихий голос Амадеуса Новака, и меня на секунду пробрал паралич. Медленно повернувшись к старому знакомому, я изобразила удивление:

— Суним Новак?

Услышав фамилию охотившегося за ночным посыльным дознавателя, Лукас длинно и заковыристо выругался сквозь зубы и обратился ко мне:

— Мы немедленно уходим!

— Хочешь, чтобы Стомма потребовал оплату назад?! — рявкнул Онри следом. — Катарина, делай то, что у тебя получается лучше всего.

— Что именно? — жалобно пролепетала я, глядя в болезненно-серое лицо Амадеуса.

— В смысле? — не понял Новак.

— Играй дуреху, — заключил маг. — Мы почти у цели.

— Что именно вы здесь делаете? — нашлась я.

— Я здесь служу, — подсказал дознаватель.

— Ах! Ну, конечно…

— А вы? — осторожно спросил он.

— Я? — Невольно мой взгляд остановился на руке, украшенной перстнем-амулетом. Выдержав паузу, я подняла глаза на Амадеуса и решительно заявила: — Я пришла рассказать о ночном посыльном.

На другом конце города чем-то подавился Онри, и его кашель отзывался в моем ухе неприятным звоном.

Наверное, комнаты для допросов в стражьих пределах делали под копирку. Темные стены, крошечные окошки, гнусный стол с потемневшей от времени столешницей, пара тяжелых деревянных стульев.

Новак разложил бумаги и кивнул:

— В прошлый раз вы дали мне понять, что ничего не знаете о ночном посыльном.

— Я испугалась, — спокойно парировала я, слушая между делом, как охает Онри, пришлось объяснить специально для нервического мага: — Вы, суним Новак, носите амулет, угадывающий ложь, а я очень не люблю говорить рядом с такими штуками.

Дознаватель глянул на руку и усмехнулся:

— Немногие догадываются о назначении этого перстня. Вы хотите, чтобы я его снял?

— Для чего же? — фальшиво удивилась я, мечтая, чтобы он не просто снял украшение, а еще выкинул его за окно. — Мне ни к чему врать. Я расскажу все как есть.

В ухе раздалось сдержанное покашливание Онри.

— В первый раз я встретила ночного посыльного, когда он напал на меня на рынке.