— Рене?
Друг сидит в углу, читая книжку. Сейчас он откладывает ее и встает.
— Алекс… нам надо поговорить.
— Что случилось?
Сердце сжимает тяжелая лапа беды. Что с Карли? Мертва?
Нет! Я бы почуял! Я же некромант! Ее душа пришла бы ко мне!
Заболела?
Вылечу!
— Сядь.
— Рене!
Друг мнется, смотрит в угол, жмется… я как следует встряхиваю его за плечи.
— Ну?!
— Карли вышла замуж.
— Что?!
Я почти падаю в кресло. Ноги не держат.
— Карли вышла замуж.
— Н-но… КАК?!
Рене вздыхает и принимается рассказывать. Действительно, блеск двора нравился Карли. Но я-то! Вислоухий осел! Болван!
Тупица!
Как я мог не заметить, что Абигейль обрабатывает мою девочку?
Да, я знаю, что за спиной меня называют «принц-ублюдок», ну так что же? Пусть пока, все равно я потом казню половину этих придворных паразитов! Но я не мог подумать, что Карли будут дразнить «ублюдочной невестой». Подло, исподтишка — но ведь от этого не менее больно!
Смешки там, подколки здесь, иголки тут…
А потом я уехал.
Том и Рене как могли защищали мою невесту, но могли-то они как раз немного. Абигейль приказывала — и они прыгали. А та приблизила Карли к себе, сделав фрейлиной.
И тут появился — Он.
Где-то дней через десять после моего отъезда, я даже не доехал еще до баронских земель.
Виконт Латур.
Молодой, красивый, богатый… и с ходу начавший активно ухаживать за Карли. То есть сразу же предложивший ей руку и сердце.
Уж что ему пообещала за это Абигейль — оставалось только гадать. Но…
Карли сначала сопротивлялась, но потом их застигли в недвусмысленной ситуации.
— Насколько недвусмысленной? — уточняю я. Слушать было тошно и почему-то стыдно. Словно подглядываешь за чужими любовными утехами.
Рене мнется, как холоп в борделе.
— Ты что — в монастыре?
— Их застигли, когда виконт целовал на балконе твою невесту, — звучит от порога голос Томми.
— Просто целовал?
В моей груди разгорается надежда. Ну подумаешь там… она могла просто быть ошарашена, а потом ее принудили, заставили, пригрозили… Абигейль это могла! Она еще и не это могла!
— Поцелуй был весьма интимного свойства. — Томми словно отрезает слова. — На Карли с задранными юбками и на виконта вот здесь, — жест оказывается более чем выразительным, — весь двор нагляделся. Она, знаешь ли, уже ничего не замечала, а он был слишком занят.
Я представляю себе картину.
Моя девочка и…
Твою ж!
