— Карли, мне казалось, ты этого Диона знала еще до моего отъезда.
— Д-да… ты сам нас знакомил.
Как и с кучей другой придворной шушеры. И что-то я не помню такой стихийной любви. Так, осторожно…
— Именно после моего отъезда Дион начал увиваться за тобой…
— Он мне почти сразу признался в своих чувствах, заваливал цветами, сладостями…
Та-ак…
— И часто он у тебя бывал?
— Мы каждый день виделись. И я поняла, что не могу без него.
Мне было почти достаточно. Я осторожно беру Карли за руку. Вторая ладонь у меня так и сжата в кулак за спиной.
— Ты позволишь?
— Алекс!!!
— Я клянусь, что не причиню тебе вреда.
— Н-но…
Я подношу ее руку к губам и касаюсь кожи поцелуем, внимательно вглядываясь в ее глаза. Приворотное зелье?
Вполне возможно.
Только вот для него нужна квалифицированная ведьма. Очень хорошая. Вроде той, с которой я стал мужчиной.
А какие у него отличительные признаки?
Рене мне многое рассказывал, и про два основных признака тоже. Кровь привороженного приобретает слабый привкус меда. Показалось мне — или кожа Карли тоже была чуть сладковатой?
Не знаю… сердце бьется загнанным зверем. Этот разговор стоит мне больше, чем убийство Руфины.
И второй признак.
Обычно у людей есть красноватые прожилки в глазах. Так вот, под влиянием приворотного зелья глаза очищаются. Но это может быть и признаком здоровья.
Не угадаешь, не поймешь…
— Иди с миром, Карли.
— Алекс, ты меня отпускаешь?
— А что я могу сделать?
Я могу. И многое. И Карли об этом знает.
Украсть ее, убить ее мужа, шантажировать — да что угодно. Я — могу.
И в то же время…
Я уже не вижу в этом смысла.
Карли уже была не моей.
Чужой.
Влюбленные не должны так думать? Я должен простить бедную девушку, объяснить ей про приворот и все исправить?
Наверное.
Но… я не могу.
Есть, есть еще одно свойство у приворотного зелья. Хоть котел навари, хоть искупайся в нем, но если истинно кого-то любишь, всем сердцем, разумом, душой — оно на тебя не подействует. А если сработало…
Меня изначально не любили? Увлекались? Использовали? Развлекались с новой игрушкой? Рассматривали, как хорошую партию.
Возможно. Сейчас и не угадаешь.
Этим все сказано.
И я отпускаю ее, чтобы закрыть дверь покоев и сжаться в клубок у окна. Там меня и находит Том.
— Алекс? Алекс, вставай немедленно!
Кое-как он перетаскивает меня на кровать и ахает в ужасе.
— Ты с ума сошел!
Что случилось?
И только когда Том, ругаясь как пьяный сапожник, начинает заливать мою руку крепким самогоном, я понимаю, что ладонь вся
