И жить бы поживать…
Парню не повезло с соседом. Пару месяцев назад, когда он по чистой случайности был в отъезде — у жены тяжело протекала беременность, он хотел привезти ей хорошего лекаря.
Вернулся он уже к пепелищу.
Что случилось?
Да сосед решил, что ему медовары больше потребны, чем захудалому баронишке. Ну и напал. Кого перебили, кого увели… Джек, конечно, кинулся в столицу, к королю…
Я-то как раз был в Торрине.
А его милостивое величество на Джека изволили только рукой махнуть. Иди, мол, отсюда, наговорщик, иди… Напавший-то был родственником королевы, хоть и дальним…
А дальше…
Сначала Джек запил. На целую неделю и в хлам. А потом плюнул да и отправился домой. В мыслях у него было прирезать соседушку. А там уж и полечь не жалко. Не дошел. Наткнулся на ватажку разбойников — и сложилось все одно к одному. Прирезал главаря, взял их под свое крыло, потом грабеж, еще один…
Я понимаю Джека. Им сейчас владеют злость и ненависть — если б со мной такое случилось, да провались оно все королевство пропадом!
Только вот и разбойничать ему дальше не следовало. И так порядка мало, нечего добавлять. Опять же мне нужны были свои люди.
И я спрашиваю вовсе не то, что он ожидает:
— Твою жену похоронили по всем правилам? Ее душа сейчас свободна?
— Д-да.
— А душа твоего ребенка?
Вот тут взгляд у Джека становится затравленным. И я понимающе киваю.
— Хочешь — съездим с тобой туда, на кладбище. И я проверю.
И он мне верит. Я тогда еще не уверился до конца, но это свойство мне досталось от демона. Те бывают демонски убедительны, когда им что-то надо!
— А ты кто такой — проверять?
— Алекс.
— Это я…
— Знаешь. Александр Леонард Раденор.
До кладбища, где покоилась несчастная, мы добрались за два дня. Джек свою шайку взгрел перед отъездом, я своих вояк вообще бросил — чего с ними станется? Пусть сидят в деревне и нажираются до отвала. Благо старосте я заплатил достаточно.
Простая, не особо ухоженная могилка…
— Как ее звали?
— Изабель Норрет.
Я, недолго думая, вытягиваю руку над могилой.
Да, умерла здесь женщина. И нехорошо умерла, с болью, с ненавистью. Недобрая, одним словом, могилка. Так кладбища и поднимаются. Когда боль лежащих в освященной земле перехлестывает через край… Кстати, если холоп, который освящал эту землю, больше думал о своем брюхе, чем о своем долге, — это еще быстрее происходит.
И начинается
Для людей. Мне-то все равно.
— Изабель Норрет, приди…
Бесполезно. Сила канула, как в пропасть. А чему меня учил Рене…
— А это точно она?
Уж что-что, а мертвых я поднимал без усилий. Хоть бы и все кладбище. И лежи она здесь — пришла бы. А если не пришла… Если сила канула втуне…
— А там точно твоя жена была?
— А кто еще?
