Я плечами пожимаю:
— Да кто угодно. Я тебе кровью своей отвечаю, если б она здесь была — пришла бы.
— А если не пришла…
— На мой призыв не отзываются живые. Только мертвые.
Пару минут Джек просто смотрит на меня, а потом аж задохнулся от радости.
— Живые?!
Понимает.
Я задумчиво разглядываю могилку.
— Не знаю, чьи вы тут кости закопали, но это явно не Изабель.
— А где она… Та-ак…
Я едва успеваю ухватить мужчину за руку. Джек собирается на полном серьезе лезть в замок соседа и проверять, что там с его женой. Жива или нет…
Приходится останавливать и уговаривать.
Сложно, конечно, но кое-как Джек соглашается дождаться следующей ночи.
И наведываемся мы в замок к соседу.
Найти Изабель как раз несложно — муж ее любит до беспамятства. И на шее носит медальон с прядью ее волос; я, помнится, подумал тогда, что надо у Карли такой попросить…
И выкидываю мысль из головы, потому что надо работать.
Вечером в замок барона является Александр Леонард Раденор во всей красе и пышности. Мне ж дядюшка дал с собой пару сотен бездельников, вот я их и построил. И велел двигаться рядами и колоннами.
И шли они, и шли… и пришли к замку барона Пан-тина.
Как положено — постучали в ворота, сообщили, что такой-то к барону, — и через пять минут нас встречали караваем хлеба на роскошном полотенце — барон явно не бедствовал. Судя по фигуре — пух с голоду. Опухал прямо-таки…
Бедняга.
Этакий живчик с бегающими глазками и короткими ручками. Сам в бой не пойдет, но наемников на тебя натравит — три армии, еще и заплатить им забудет.
Барон кланяется, я сообщаю, что мы пришли сюда ловить разбойников — и не успокоимся, пока не разберемся с негодяями. После чего нам обеспечивают радушный прием. В том числе и моему оруженосцу.
Нет, не Томми, тот остался на этот раз в столице, мало ли что. Не брошу ж я там Карли одну?
Роль оруженосца отлично сыграл Джек.
Мы его просто обрили налысо, изобразили на щеке синим замысловатую татуировку и вторую — на затылке. Как итог — на лицо никто и не смотрел.
И сидит он за столом, и смотрит то на меня, то на радушного хозяина, разве что вилки не гнет.
Кинулся и прибил бы, но крепится и держится, помня мое обещание, что нынче ночью…
А обещания я привык выполнять.
Ночью я вызываю призрака. Местное старое привидение, которое знает весь замок и вдоль и поперек, — и допрашиваю. Для некроманта это пара пустяков.
Конечно, призрак не сможет ничего передвинуть, он даже напугать толком не сможет, но зато они любопытны и болтливы. И знают все, что происходит в их доме. Бывает, что призрак не хочет делиться информацией, но его всегда можно разговорить.
Вот и местный…
Это был призрак лакея, которого один из баронов застал в недвусмысленной ситуации со своей женой и немного покромсал кинжалом. Так, ерунда, шестьдесят два ранения.
Лакей, конечно, умер, жену заперли в монастырь, а тело бедняги сначала вывесили на стене замка, а потом скелет скинули в ров.
После этого и получился неупокоенный призрак, не питающий особой любви к поколениям своих хозяев. Смотрел, наблюдал, являться он так и не научился, потому и сделать ничего не мог. Но дорвавшись до некроманта, закладывает барона вдохновенно. Тем более я обещаю потом его отпустить, а за спасение жизней, за мучительную смерть, за помощь Короне — ему так и так в посмертии зачтется. Как бы сразу на перерождение не пошел.
