Увы, но помочь Евдокии в ее сложном выборе они не успели, потому что в зельеварню пожаловала еще одна русоволосая девица, пришедшая напомнить о приближении полуденной молитвы.
– Заболталась! Аглайка, мой венчик!..
Всплеснув руками и моментально позабыв об оставшемся в кружке чае, царевна принялась быстро менять верхнее платье, то и дело поторапливая свою личную челядинку.
– Косу поправь… и ленту подтяни!..
Помогая госпоже привести себя в порядок, Аглая Белая нет-нет да и поглядывала на свою наставницу. И на черноволосую тезку тоже глядела, с ревнивой неприязнью.
– Меня проводишь и вернешься: котлы с черпачками отмыть, в горелки долить спирт, формы убрать… Хотя нет, их не трогай.
Уходя, Белая напоследок прожгла Черную откровенно ненавидящим взглядом. Вот только той, после знакомства с подвалами Разбойного приказа, на все эти страсти и эмоции было откровенно наплевать. Ее тезка сама что-то там себе придумала, сама на это обиделась, сама начала враждовать и тихонечко шипеть всякие гадости… Ну и пусть себе.
– Домнушка, неужто великий государь и в самом деле не ведает, что его дочь увлекается алхимией?
– Он еще не решил, хочет ли знать об этом.
Прокрутив в голове эту довольно сложную для понимания фразу, барышня Гуреева понятливо кивнула и выдала следующий вопрос:
– А ее духовник? Коли спросит на исповеди?
Мягкая улыбка была ей ответом и взгляд, от которого ее сознание на пару мгновений дрогнуло и поплыло. Молчаливое напоминание о том, что иные вопросы опасны в первую очередь для самого вопрошающего… Успешно скинув с себя наваждение (вернее, ей позволили это сделать), Аглая пару раз тряхнула головой, уподобившись норовистой кобылице. Однако любопытства своего не утеряла – благо что Дивеева никогда не отказывалась его утолять:
– Ну а если кто из князей-бояр узнает, что царевна невместным занимается?
Отпив пару мелких глотков чая, кареглазая целительница отставила теплый фарфор прочь. Поворошила ухоженными пальчиками кусочки шоколада, подхватила «черепок» с арахисовой начинкой и быстро закинула его на розовый язычок.
– Мм!.. Прелесть!
Порыскав в мисе, пальчики утянули еще один крошечный кусочек.
– Все придворные давно уже доподлинно вызнали, зачем она ходит в малую зельеварню. Поболтать-посплетничать со мной, обсудить интересную книгу, почитать вслух особо понравившиеся вирши, опробовать поперед всех новую душистую воду… Разумеется, это большая тайна.
Быстро обдумав все услышанное, Аглая решила задать давно уже вертевшийся на языке вопрос:
– Вся верховая челядь ходит под клятвой?
Одобрительно покивав
– Теремной дворец есть одна большая ловушка для возможных отравителей или родовитых крамольников. Так?..
Карие глаза, наполненные внутренним покоем, на пару мгновений скрылись за пушистыми опахалами ресниц, словно их хозяйка сомневалась, стоит ли ей говорить дальше. Сомневалась, но все же ответила:
– Скорее несколько ловушек – одна в другой.
Со вздохом сожаления отодвинув от себя мису, Дивеева легко поднялась, давая тем самым понять, что на сегодня с откровениями закончила. Прошлась между столов, с наслаждением потянулась…
– Однако заболтались мы с тобой, а мне еще кроветворное делать. У тебя сейчас что?
Быстро допив последний глоточек безнадежно остывшего чая, Аглая глянула сквозь одно из окошек, определяя время, после чего выпрямилась на табурете с видом примерной ученицы. Которой, собственно, она и являлась на данный момент:
– Гишпанский язык. Только не сейчас, а после полдника.
Остановившись напротив высокого шкафа с ингредиентами, целительница практически не глядя вставила в замочную скважину длинный бороздчатый ключ.
Щелк-щелк-щелк!
Раскрыв створки и оглядев внутренности хранилища, плотно забитые широкогорлыми колбами с притертыми стеклянными пробками, девушка довольно прищелкнула пальцами, настраиваясь на плодотворный труд:
