сетку. Она включила механизм открытия – и фонарь поднялся.
Чейз выбралась из кресла, давясь при каждом вдохе.
– Пиппин! – попыталась крикнуть она.
Голова у него свесилась на грудь. Она тряхнула его за плечо, но он не пошевелился.
Чейз взвалила Пиппина себе на плечо. Они перевалились через край кабины и с плеском упали в неглубокую воду. Она потащила его от «Дракона». Мокрый песок засасывал ей ноги, так что она несколько раз спотыкалась – а потом они оба рухнули у кромки озера.
Ее шлем исчез – и она не заметила, когда именно его потеряла. Она стащила шлем с Пиппина, обнаружив на его задней части огромную трещину. Дурной знак. Она пощупала ему пульс, но ее пальцы слишком онемели в холодной воде. Она прижалась ухом к его груди, слушая сердце.
Оно билось. Слава богу!
– Очнись! – Она тряхнула его. Она знала, что следует быть осторожной, но ничего не могла с собой поделать. – Пиппин!
Его веки задрожали и поднялись.
– Голова, – простонал он.
– Ты ею ударился.
– Это ты ею ударила, – возразил он.
Она немного успокоилась. Если он шутит, значит, он в норме. Она заставила себя ровно дышать, глядя в синее безоблачное небо.
– Где «Феникс»? Куда делся беспилотник? Он вернется?
Ответа не было.
– Пип?
Чейз перетянула его туловище к себе на колени, и его голова запрокинулась под резким углом, словно он не мог ее удерживать.
– Меня… меня…
Его вырвало. Она держала его за плечи, а вода стала мерзкая. Он обмяк у нее на коленях, и Чейз увидела кровь у себя на руках. На летном комбинезоне Пиппина.
– У тебя голова кровит, – сказала она. – Надо вытащить тебя из воды.
– Нет смысла. Отек мозга. Череп наполняется кровью.
– Не шути со мной! – она выругалась. – Спасательные вертолеты уже летят. Будут здесь с минуты на минуту.
– Им сюда лететь несколько часов. Мы в глуши, в Канаде. Я ведь штурман, забыла? Это ты не сдала географию. – Он шумно вздохнул. – У меня осталось всего несколько минут, а потом давление отключит мне высшие функции мозга.
Она не стала реагировать на это.
– Нам просто надо не волноваться, чтобы справиться с шоком. Хорошо?
– Хорошо.
Опять это слово. Это ужасное слово.
– Чейз, я не смогу нормально говорить… очень скоро. Больно.
– Ты не врач, и с твоей головой все нормально.
Но это было не так. Его голова у нее на коленях становилась тяжелее. Она распухала у нее в руках, а если Пиппин прав, то внутри его черепа творится то же.
Вода расцветала алым, а на них опустилось неестественное спокойствие. Чейз заставляла себя сосредоточиться на Пиппине, но ее страх становился ветром, который разрывал ее на части.
– Тебе просто наложат пару швов, и все будет нормально.
Она стиснула его комбез, притянула к себе крепче.
У Пиппина глаза остекленели и почти выпучились, но он смотрел прямо на нее.
– Ненавижу эти фильмы. Там вечно убивают парня-гея.
– Заткнись. Ты не умираешь.
– Откуда такая уверенность? – спросил он.
– Ты же не слышишь, чтобы я умоляла меня простить или признавалась, что люблю тебя?
– И правда.
