предпочитаю быть внизу. А ты, как мне кажется, любишь быть сверху. Хе-хе.
– Ты сейчас неприлично пошутила?
– Нет.
Чейз растерялась. Сильф у нее в комнате! Общительная такая. Шутит и говорит про Чейз так, будто ее знает. «Дракон» разбился, Пиппин погиб – но почему-то вот этот момент реальности ей было труднее всего принять.
– Мы не дружим, Сильф. Ты это помнишь, да?
– У меня нет друзей, – отозвалась Сильф совершенно обыденным тоном. – Лиам говорит, что я слишком властная.
– Мне такое приходило в голову.
– Точно. Значит, я властная, а ты нестабильная. Но мы попали в проект «Стрикер» вместе и вместе его завершим. – Сильф стянула ботинки и разгладила рубашку на плоском животе. – Ты ближе всего к тому, чтобы быть моей «подружкой», и наоборот. Спорить нет смысла.
Чейз встала и забралась на койку, а потом свесила голову вниз, чтобы видеть Сильф.
– Так, давай разбираться. Ты грозишься стать моей подругой?
– Мой план такой: ты заканчиваешь горевать, а тогда…
– Не раздражай меня, Сильф. Я уже поправила твоему ОРП рожу.
– Гнев тебе полезен. Это – этап горя, – заявила Сильф с обычной своей уверенностью. – Ты у нас скоро снова полетишь. Я разрешу тебе летать на «Пегасе», пока «Дракон» снова не войдет в строй, но изволь быть с моим малышом осторожной. НИ. ОДНОЙ. ЦАРАПИНЫ.
Чейз невольно вспомнила крушение. Черный дым, поднимающийся над озером. Обломки «Дракона». Пиппин, с трудом выговаривающий слова. Эта картина обжигала ей мозг газовой горелкой.
– Я не могу летать без него, – тихо призналась она.
Истинность этих слов заставила ее уйти в себя. Ее затрясло, как в жару.
– Еще как можешь! – отмахнулась от ее заявления Сильф. – Лиам тоже считает, что ты сможешь вернуть «крылышки». Конечно, для этого придется чуть ли не поселиться у мозгоправа. Окончательное решение будет за Кейлом и Торном, но тут у тебя есть кое- какое влияние. Что скажешь?
– Что я оказалась в каком-то параллельном мире.
– Это тоже полезно. Отрицание и всякие такие защитные механизмы, – объявила Сильф. – Еще один этап.
Отрицание? Неужели из-за этого она постоянно возвращается мыслями обратно, отчаянно пытаясь переписать случившееся? А Сильф тем временем продолжила:
– Я прошла через такое же, когда у меня умерла бабушка.
Чейз нащупала некую закономерность. Чуть раньше своей давней травмой с ней поделился Кейл – у него родами умерла жена, – а теперь вот Сильф добавляет свою. Видимо, так поступают люди, когда происходит что-то ужасное: рассказывают о том ужасном, что было у них. И хотя Чейз могла понять, почему людям хочется соболезновать, ей это представлялось подсчетом трагедий. Спасибо, не надо.
– Сильф, бабушки всегда умирают. Старость – это вроде как обязательно.
– А они всегда умирают от недоедания, Никс? От того, что тайком морят себя голодом, экономя деньги на подготовку внучки, чтобы та смогла попасть в свою вожделенную академию?
Сильф выжидательно замолчала. Воздух был так напитан стыдом, что Чейз почувствовала необходимость ответить на этот риторический вопрос.
– Нет, не всегда.
– Вот и мне так казалось, – буркнула Сильф, – ты, раненая жопа.
– Так вот почему ты всегда такая серьезная, – пробормотала Чейз.
Кто-то громко и сильно постучал им в дверь. Чейз понятия не имела, кто бы это был. К ним с Пиппином гости никогда не ходили.
Стук повторился.
– Отвечай, – велела Сильф. – Это не моя комната.
Чейз слезла с койки и открыла дверь. В коридоре стоял Бунтарь. Он переступил с ноги на ногу и потер локти. Нос у него был красный и распухший.
– Ты пришел за Сильф? – спросила Чейз.
