– В мою каюту, быстро! – и Смолли, так и не покинувшему штурвал: – Ложись в дрейф, спрашивай испанца, что ему надо, обещай все что угодно и тяни время.
– Слушаюсь, мой капитан!
В своей каюте Марина первым делом ткнула Торвальда пальцем в грудь:
– Ты все еще хочешь мою удачу?
Норвежец уверенно кивнул.
Вот упорный! Им грозит смерть, а он все еще верит в удачу Генри Моргана. Что ж. Такая вера должна быть вознаграждена.
Марина вытащила у Неда из-за пояса нож и порезала ладонь, чтобы выступила кровь. Протянула ее, сложенную лодочкой, Торвальду. Он, не дожидаясь приглашения, сделал то же самое – и обменялся с ней рукопожатием.
– Брат мой Торвальд, я дарю тебе мое имя и мой корабль. Отныне ты – гроза морей, дитя волн, сэр Генри Морган. И да пребудет с тобой море!
И не расхохоталась, глядя на ошарашенное лицо норвежца, только из уважения к моменту. Хотя смеяться хотелось, уж очень растерянно хлопал ресницами Торвальд, на зависть любой девице!
– Капитан? – недоуменно прогудел Нед.
Марина все же усмехнулась. Хлопнула его по плечу:
– Я знаю, что делаю, Нед. Ты ведь не думаешь, что я позволю кому-нибудь утопить мой корабль?
Глава 37, в которой расходятся в море корабли
В эту ночь Тоньо больше не спал. До рассвета оставался час, не больше, шторм утих, и где-то совсем близко кричали морские котики, оплакивая души погибших моряков.
Не его душу и не душу Марины. Сегодня никто из них не погибнет. Тоньо пока не придумал, как убедить «Розу Кардиффа» сдаться без боя, но точно знал – у него все получится. Потому что Марина нужна ему. Не месть, не исполненная клятва – все это тлен и суета сует. Ему нужна его фата Моргана, и он ее получит.
Альба он, в конце-то концов, или неудачник сродни дону Хосе Мария Родригесу?
И море, и ветер были с ним согласны. Они несли «Ласточку» быстрее, чем летела бы птица, и перед самым рассветом, когда небо только начинает неуловимо бледнеть, впереди показался «Росарио». Уже потрепанный бурей, но все еще на плаву.
«Господи, храни его от бурь, как я храню от пиратов!»
Но где же сами пираты?
Еще с четверть часа Тоньо стоял на носу, вглядываясь в рассветный сумрак и выискивая на горизонте черные силуэты парусов.
Они возникли неожиданно, два пиратских корабля: английский бриг и испанская шхуна. Что было странно, они даже не пытались напасть на «Росарио», а, казалось, уходили к восточной оконечности Кубы. Или к острову Тортуга. Но груз золота на практически беспомощном галеоне они не тронули! Значит ли это, что Марина не хочет воевать с ним? Но тогда почему она уходит?
От всех этих странностей и почти бессонной ночи у Тоньо разболелась голова.
Все шло не так. Не так, как хотелось, не так, как он опасался. Словно Марина тоже не знала, что ей делать.
Наверное, головная боль подсказала самое простое решение: надо ей показать, что он здесь и то-же не хочет воевать. Так показать, чтобы она поняла его.
Он поднял взгляд на паруса, улыбнулся. Когда-то в детстве ему нянюшка рассказывала сказку о девушке, которая ждала принца на корабле под алыми парусами. У нее еще было солнечное имя. Быть может, Марина тоже ее слышала? Но даже если нет, она все равно поймет.
Паруса над его головой засияли, как просвеченные солнцем лепестки бегонии. Это должно было быть красиво… Но оказалось страшно. Пиратам страшно. А Тоньо – смешно. Эти глупые пираты приняли его за морское чудовище или за привидение? Неужели даже Марина?..
Но нет, она не стала удирать на всех парусах, а продолжила свой путь так же неспешно, словно дразня: догони меня! Шхуна тоже убрала половину парусов и замедлилась, а еще Тоньо увидел шлюпку – сначала от «Розы Кардиффа» к шхуне, потом обратно. Господа капитаны советуются? О чем же, интересно?
Похоже, господа капитаны решили попытаться удрать. Странно и нелогично. Удирать поздно, и Марина это знает. Знает же? Быть может, ее заставили? Быть может, он перегнул палку с алыми парусами? Но она не должна уйти!
«Господи, останови ее!..»
«Роза Кардиффа» вспыхнула тем же изумительным алым светом, что и паруса «Ласточки». Сама собой, Тоньо даже не успел
