– Биться! – выпалил Плющ. – С сэконунгом.
– А почему с ним? – прищурился правитель Сокнхейда.
Истинные причины своего поступка Костя выдавать не стал – принципы гуманизма во фьордах не в ходу.
– Потому что их много, а вас мало, – проговорил он.
Конунг гулко расхохотался.
– Ей-ей, ты мне нравишься, парень!
Глава 26
Константин Плющ
Батальная сцена
Хьельд конунг мигом развел бурную деятельность.
Гражданские начали проворно собираться, паковаться и уходить в лес. Мычали уводимые коровы, мальчишки погоняли глупых овец, домашнюю птицу запирали в плетеных клетках и грузили на телеги вместе с домашним скарбом. Пока мамы причитали, дети малые радовались близкому исходу, менявшему скучное течение жизни.
Шефство над Костей взял тот самый мужик с белыми волосами, что за ним гонялся.
Его так и прозывали – Беловолосым. Йодуром Беловолосым.
И был он хевдингом, то бишь командиром. В миру бы сказали – генералом.
Как только конунг объявил Сокнхейд «на военном положении», викинги стали готовиться к битве.
Собственно, они всегда были готовы ввязаться в драку, а уж приветить сэконунга Гунульфа, давнишнего своего недруга, хотел каждый хирдман Хьельда.
При этом решимости, суровости и прочих настроев, подобающих воинам, идущим на подвиг, как-то не наблюдалось – викинги деловито собирались на работу.
Да, сживать врага со свету было их работой, тяжелой, опасной и грязной. Зато почетной.
Бойцы натягивали доспехи, прыгали, пока латы не ложились как надо, обвешивались мечами, подхватывали секиры и копья.
Кто-то из дренгов орудовал таким же коротким копьецом, каким Костя разжился некогда в лавке оружейника, другие сжимали в руках длинные – в два роста, или копья с крюками, или «шнуровые», с намотанной на древко веревкой, – это орудие убийства метали, держа конец вервия простого, и копье закручивалось в полете, обретая точность боя. Да и притащить обратно можно было, ежели, скажем, мимо угодил.
Кое-кто из хольдов, ветеранов, посеченных множеством шрамов, предпочитал мечу или секире копье с длинным и тяжелым наконечником, схожим с широким и плоским клинком.
Его не метали, им рубили и кололи, словно биденхандером[59], оставаясь при этом вне досягаемости вражеского меча. Правда, чтобы умело орудовать подобным копьецом, нужно было иметь габариты Шварценеггера, плюс умение и навык. У хольдов всего этого добра накоплено было в достатке.
Кстати, далеко не все викинги поражали высотой и размахом плеч, большинство на великанов не тянуло – среднего роста, обычного сложения. Но взгляд их и рука были тверды.
Эваранди послонялся, чувствуя неясное томление.
Не зная точно, нагрянет ли Гунульф, он не ведал, как же ему быть, чем отвечать на хмурые взгляды.
Хотя, с другой-то стороны, что плохого в варианте, когда сэконунг решит убраться восвояси?
И жертв меньше будет, и учения проведут!
Так-то вот маясь, Костя и попался на глаза Йодуру.
– Ага! – прогудел хевдинг, блистая панцирем с золочеными пластинами. – Меч у тебя неплох, Эваранди, а вот стеганка в доспехи не годится. Ну-ка…
Вытащив из какого-то закутка кожаные латы, похожие на куртку с короткими рукавами, всю в наклепанных железках (мечта рокера!), он протянул их Плющу.
– Накинь-ка.
Кожа была толстой и жесткой, поставишь такую броню в угол – останется стоять. И весила она тоже немало, ощутимо надавливая на плечи. Зато защитит неплохо, в случае чего.
– Подходяще, – пророкотал Беловолосый. – Завязывай, я сейчас…
Костя вспотел, пока затянул в узлы все завязки спереди доспеха и по бокам. Панцирь несколько сковывал движения, на манер рыцарских лат, и к нему нужно было привыкнуть, однако где же взять столько времени для обретения нужного опыта?
– Примерь, – раздался голос хевдинга.
