– Да оно новое совсем!
– Бросай, тебе говорят!
– А-а, порази вас тролль!
Ворота в крепостной стене стояли полуоткрытыми, оттуда усиленно махали своим.
Йодур с «перетрусившими» бойцами припустили и ворвались в ворота.
Створки тут же закрылись у них за спиною, толстый брус лег в ушки, запирая вход-выход.
– Эй, Йодур! А засов-то с гнильцой! Треснет, когда те навалятся!
– Вот и хорошо! Быстрее им ряхи начистим!
Но Гунульф сэконунг не спешил.
Коли уж не догнали трусишек на воде, чего теперь-то торопиться, когда зайчики-побегайчики сами себя заперли в клетке?
«Черный лебедь» не спеша отшвартовался, рядом с ним причалили «Олень» и «Волк славы».
«Морской конь» с «Вепрем волн» малость задержались, догоняя драккары.
Викинги степенно покидали корабли, проверяли брони, оружие, разминались после упорной гребли.
– Лучники! – зарычал Йодур. – Спите?!
В тот же момент с крыш длинных домов с правой стороны улицы, где в травке засели стрелки из бондов, слетели десятки стрел, словно вспугнутая стая птиц.
Взвившись в зенит, они замирали на долгое мгновенье, и падали вниз, все ускоряясь и ускоряясь, пока не начинали гвоздить неприятеля.
Воины сэконунга заученным приемом вскинули щиты вверх, прикрываясь ими, как зонтиками, от железного дождя.
Тут же на крышах покоев, что дыбились по правой стороне, привстали лучники из пастухов, стреляя настильно – и язвя поднявших руки викингов.
Трое упали, роняя щиты, еще двое скрючились, приседая, шаря по груди, лапая древки стрел с гранеными бронебойными наконечниками, просаживавшими кольчуги и панцири.
Тут сэконунг взбеленился. Резко взмахнув мечом, он указал им на поселок, который следовало, как минимум, снести, раскатать по бревнышку, а все, что движется, искромсать. Викинги взревели и бросились на приступ.
Небольшой отряд защитников воротной башни, составленный, в основном, из старших сыновей бондов, из охотников и рыбаков, оборонялся вяло, меча камни из пращей, тыча копьями поверх частокола, швыряя вниз деревянные колоды.
Викинги отхлынули к роще, унося раненых.
Сэконунг, разумея, что с ходу легче лоб разбить, чем ворота отворить, сделал знак своим, и те притихли.
Набрав в грудь воздуху побольше, Гунульф заорал:
– Эй, Хьельд! Выходи! Я дам тебе новые штаны взамен обгаженных!
Бойцы сэконунга радостно загоготали.
Их было почти вдвое больше, чем этих дрисливых щенков, засевших за частоколом и мнивших себя воинами.
Вестимо, им есть что защищать! Добыча будет знатной!
Хьельд конунг показался в дверях одного из домов, разделявших площадь у ворот и торжище.
Не приближаясь к воротам, он громко прокричал:
– Чего ты хочешь, Гунульф С Красной Жопой? Моего золота?
– Да! – взревел сэконунг, багровея.
– Моего серебра и жемчугов?
– Да, раздери тебя тролль!
– Наших девушек?
– Да-а! – заголосили все штурмующие разом.
– Так приди и возьми!
Гунульф сдержался.
Посоветовавшись с Геллиром и Хёгни, он отвел воинов к пристани.
Потом их плотная толпа раздвинулась, и вперед вышли четверо крепких парней, державших в руках три спущенных мачты, связанных пучком. Державших, как таран. Ухнув, они взяли разбег и с маху пробили по воротам. Створки сотряслись, затрещали, но выдержали натиск. Штурмовики отошли, разбежались, ударили.
Ворота качнулись, и Йодур сделал знак их защитникам – уходите!
Вокруг хевдинга и конунга выстроились вперемежку воины и бонды-ополченцы.
– Кучней держаться, – ворчал Йодур, – кучней. Жми щит, ребята. Сейчас они пойдут…
