– А где он? – растерянно оглянулась Лиарена, желая поскорее поздороваться с отцом.
– Пошел погулять, осмотреть хозяйство, – простодушно пояснила матушка, и донна не смогла сдержать лукавой усмешки.
А когда заметила ехидную ухмылку Берта и сообразила, насколько совпали их выводы, и вовсе развеселилась. Батюшка за время своей прогулки заметит все недочеты и недоделки, но никогда не станет ни кричать на управляющего, эконома и их помощников, ни метать в них свирепых взглядов. Молча прогуляется по поместью, а после соберет всех в кабинете или столовой и начнет задавать вежливые вопросы тихим, добродушным голосом. И после этой беседы на своих должностях останется едва ли половина челяди, еще вчера считавшей свою жизнь устроенной непоколебимо, словно обитель магов. И опять же никто не будет ни выгонять, ни наказывать нерадивых слуг. Сами вдруг припомнят старые болячки, требующие переезда к морю, либо дальних тетушек, давно звавших погостить годик-другой.
– Матушка, – едва подумав о магах, спохватилась Лиарена, – мне нужно тебе кое-что рассказать…
– Ну, немного меня уже просветили Берт, – светло улыбнулась дорина и оглянулась на Устину, – и его милая женушка. Я так рада, уж и не надеялась увидеть нашего упрямого бобыля при супруге. А где твоя комната?
– Проходи сюда, это спальня, – распахнула двери донна. – А дальше гостиная и кабинет. Раньше это были покои дорина, но он уступил… на время.
– Уютно, – оценила комнату дорина, плотно закрывая за собой дверь. – Если ты не возражаешь, посидим в гостиной.
– Как желаешь. Я сейчас позвоню, прикажу принести чаю.
– Не нужно, – мягко остановила ее мать. – Скоро обед, не хочу портить аппетит. Лучше расскажи о себе… сама знаешь, как мы волновались. Нарочно придумали повод, чтобы ехать мимо, не стоит злить старейшин открытой поддержкой. Они и так на Тайдира злы – выставил знатных донн как простолюдинок.
– Так ведь монстры же! – оскорбилась за дорина Лиарена. – Или лучше было бы, чтобы они донн сожрали?
– У них свои сведения, – вздохнула Майрена, пристально рассматривая дочь. – Так о чем ты сказать хотела?
– О магах, – виновато потупилась донна. – Они все-таки рассмотрели мой дар, и теперь я там учусь… в обители. Вот амулет защитный. И Дили там, я полчаса назад с ней разговаривала… Матушка! Да не волнуйся ты так… где твое успокаивающее? Сколько капель? А у Дили все хорошо, очень хорошо. Вит любит ее без памяти, на руках носит… и Карика я сегодня на ночь туда брала, она с ним понянчилась… Ну не плачь же ты так! Вот… выпей снадобье…
– Ох, доченька… – проглотив настойку, горестно всхлипнула дорина. – Да разве я о ней пекусь? Еще год назад заметила, как Витерн на нее смотрит, да пока сомневалась, вмешаться или нет, они уже рассорились и он сгоряча развернулся и молча уехал. Молодость из-за вспыльчивости и не такие беды творит. Дили о нем и говорить не захотела, пыталась я осторожно спросить… ну а магов и догнать невозможно, сама теперь небось понимаешь… вот и не было повода расстраивать свадьбу. Но теперь моя главная боль о тебе – мы ведь столько лет тебя от магов прятали, чтобы от беды уберечь… потому и доброго слова про них никогда не сказали. Ведь они тебя уже не выпустят, заманят мнимым могуществом и пригреют заботой, опутают правилами и чужими долгами. И через год, а то и раньше, окажешься ты на болотах… А оттуда выхода нет. Может, не сразу… через год или пять, но все равно все там исчезают. Да сама посуди, разве дело красивой девушке за погаными тварями гоняться! И еще подумай, откуда они вообще взялись, монстры эти, если мой дед никогда о такой напасти и не слыхивал? А ведь он охотник был знатный, все северные и восточные леса и болота наизусть знал, сколько дичи приносил! Лиа… а ты не думала… как бы сбежать? Я ведь только потому тебя к Тайдиру отпустила, что считала его способным отстоять девушку от притязаний магов… они с ним дружат и каждое лето в его замке всей толпой сидят.
– Да он бы, может, и отстоял, – озадаченно пробормотала Лиарена, сраженная неожиданными откровениями матушки. – Только ему никто ничего не объясняет.
– Понятно, – несчастно выдавила дорина Майрена, сразу становясь еще меньше и старше, словно ей на плечи свалилось разом не менее десяти неурожайных лет. – Значит, тебе у них понравилось. А ведь совет старейшин оттого и глядит сквозь пальцы на выходки дерзких фигляров и бродячих комедьянтов, что они рассказывают страсти про живущих в обители гигантских пауков-кровососов и злобных привидений.
– И это подло! – возмутилась Лиарена. – Маги народ защищают, а старцы их всячески чернят.
– Не подло это, а мудро, – печально глянула на дочь Майрена и тяжело вздохнула. – Одаренных и так непросто удержать в родных дорантах, а уж если уважаемые старейшины станут им расписывать чудеса обители, так и повалят туда все, кому под силу хоть на полпальца сдвинуть стакан с водой.
– Так, значит… – охнула донна, – это у доринов с обителью такой договор? Вы своих людей запугиваете, чтобы не уходили, а они эти слухи поддерживают… непонятно зачем.
– Не договор, – не согласилась матушка. – А взаимное умолчание. Вслух о таком никто не говорит и бумаг не пишет… Но вовсе не о том я хочу с тобой теперь говорить. Раз ты уже смотришь в сторону обители, то ни мне, ни отцу это изменить не под силу, да мы и не станем тебе мешать. Но не спросить, что будет с Кариком, не можем. Как мне доложили, дорин Варгейз мало смыслит в нуждах младенцев, и не мне его корить, сама ошиблась. Ведь до последнего думала, что как только родится наследник, они помирятся, колыбель и не такие семьи объединяла. Но жизнь все расставила по-своему… и единственный, кто остался внакладе, это Каринд.
– Я наследнику теперь названая мать и люблю его всей душой, – твердо объявила донна, гордо выпрямляясь, как делала всегда, когда была уверена
