— Вечером?
— Мне одиноко. Хочется с кем-то поговорить. Я тебя ужином угощу.
Он на секунду потерял дар речи. Потом весь вытянулся, как будто кол проглотил.
— Ужином?
Когда я кивнула, он стал неловко озираться, будто попал сюда впервые.
— Макканн! — послышался с улицы окрик Винаблза.
— Тогда в семь. В пятницу.
Он кивнул и вышел, а я так и не верила, что дело сделано. Я только знала, что Мамочка ни за какие коврижки не согласилась бы на подобную авантюру, будь это даже последний шанс для человечества. И тут я подумала: а вдруг я заблуждаюсь?
17
Хопс. У тебя получилось. Хопс.
Джудит, по собственному признанию, была скорее соблазнительницей, нежели отпугивательницей мужчин. И вот теперь, когда я последовала ее совету, когда я насадила наживку на крючок, когда я так опасно приблизилась к продаже собственного тела, ей нечего было предложить мне, кроме нелепого, как в комиксах, звукоподражания.
— Ну хватит, сколько можно.
— Так ведь хопс же! — воскликнула Джудит. — Давай посмотрим на вещи по-другому: чем это чревато в худшем случае? Что он тебя трахнет?
На улице резко потеплело. В тот вечер мы сидели на поросшей травою насыпи перед старинным редутом и наблюдали, как в деревне Халлатон мерцают редкие огни. За день солнце прогрело землю. Я чувствовала его тепло и знала, что лето будет жарким, хотя мы только стояли на пороге весны. Оборонительная насыпь располагалась на естественной возвышенности, откуда открывался идеальный обзор во все стороны. Это место было заряжено невероятной энергией, загадочной и мощной, и я всегда испытывала здесь смешанные чувства. На небе показались звезды. Бывают такие удивительные моменты: ты только что смотрел на небо, и в небе было пусто; вдруг раз — и оно уже усыпано звездами.
— До чего же ты грубая! — спокойно сказала я. — Да и потом, я не хочу, чтобы он меня трахал.
— Но ты же говоришь, он не урод. — Джудит обдирала травинки.
— Тогда сама с ним и встречайся, — отрезала я.
Она притворилась, что обдумывает предложение, но потом так протянула: «Неее», будто я подсунула ей выдохшееся пиво.
Я повернулась к югу, туда, где в сумерках тонул пригорок, прозванный здесь Заячьей горкой, и к перекатным лугам и призадумалась, подходит ли мне Артур. Что важно? Во-первых, как от мужчины пахнет. Мужчина должен пахнуть правильно. И дело тут не в гигиене. Взять Артура — он вечно выдраен и начищен до блеска. А Чез, напротив, не то чтоб часто моется, но от его запаха меня тоже не воротит. Уверена, найдется куча женщин, которым запах Чеза покажется весьма привлекательным. По мне, так ты сначала нащупываешь человека носом, а уж потом влюбляешься.
Двигаемся дальше. Случается, мужчина симпатичный на лицо, но как-то странно держится: излишне подается вперед, чересчур отклоняется назад, кренится вбок, сутулится, да мало ли что, — а впечатление портится. Ну и конечно, следующее по важности — голос.
Ласкает ли он слух. Взять Артура. Пахнет он хорошо, а разговаривает не очень. Какие-то есть в его голосе слишком звонкие нотки, какое-то легкое позвякивание. Ну разве можно расслабиться в компании мужчины с позвякиванием в голосе, пусть даже легким? И вот еще: Артур все время бьет себя локтями по обшлагам куртки. Выходит шумно и неприятно.
Наверное, я капризничаю, решила я. Ну разве кто-нибудь когда-нибудь взвешивает? Какая глупость. Но чем сильнее я пыталась думать о достоинствах Артура, тем больше скапливалось против него возражений. А я ведь, на секундочку, позвала его лишить себя девственности!
Потом я заметила высоко в небе движущуюся звездочку — наверно, спутник.
— Смотри, — показала я Джудит. — Вдруг это спутник? Такой же, как тот, на котором летала Валентина Терешкова.
— Кто-кто?
Пришлось объяснять ей, кто такая Валентина. Хотя, на мой взгляд, такие вещи обязана знать любая женщина.
Джудит покосилась на меня:
— Откуда ты все это берешь?
Я просто знаю, куда смотреть. Он пролетает тут каждый вечер в одно и то же время. Может, в этом спутнике летает мертвая собака.
— Что?!
— Русские запускали в космос собак и обезьян. Естественно, они там умерли. Но продолжают кружиться вокруг Земли.
