— Ой! Хватит изводить мои волосы! Джудит, не все женщины потаскухи! Не все такие шалавы.
Вместо ответа она так рванула щеткой по моим спутанным волосам, что я вскрикнула, обернулась и дала ей звонкую пощечину. Она выронила щетку и поднесла руку к горящему лицу. Моя пятерня оставила на ее щеке пять красных полос. Джудит в гневе покраснела, от них не осталось и следа. Недолго думая, она со всей дури вмазала мне в ответ. Теперь настала моя очередь. Я снова размахнулась, но она так ловко отскочила, что я чуть не свалилась на пол.
Смех, да и только, и, глядя друг на друга, мы расхохотались. Джудит подняла щетку и продолжила расчесывать мне волосы. Только теперь уже не дергала.
— Сучка, — с любовью сказала я.
— Шлюшка, — ответила она.
— Шалава.
— Ведьма.
Я прикоснулась к щетке.
— Джудит, мне страшно.
— Мышонок, все будет хорошо. Ему еще крупно повезет, если он вообще найдет свою пипиську в штанах после нашего зелья. О том, чтобы засунуть ее в тебя, и речи быть не может. Поверь, я сделаю так, что она исчезнет.
— А если не подействует?
— Это невозможно. А если что, пусть сунет тебе в руку. Ты что, никогда так не делала?
Я помотала головой.
— Это должна знать каждая девушка. Мало ли какие проблемы, или просто не хочется — бери в руку, и вперед. Конечно, если он не последняя свинья. А так большинству мужчин просто хочется присунуть, и им по большому счету все равно куда. Так что бери в руку, а если он совсем разгорячится — в рот.
— Что?!
— Отсоси у него. Поверь, он будет так корчиться и извиваться, что больше не захочет никуда вставлять. Я же знаю мужчин.
Я ужаснулась:
— А разве эта штука не будет вонять мочой?
— Нет, если только он не захочет на тебя пописать. Ты вообще, что ли, о парнях ничего не знаешь?
— Нет, — простонала я.
От мысли, что придется брать в рот, меня замутило.
— Да ладно, — успокаивающе сказала Джудит, — до этого не дойдет. Теперь поверни-ка голову… Давай я тебя все-таки немножечко подкрашу, а?
От ожидания меня тошнило. Не так, как подташнивает от тревожного предчувствия или от любовного трепета — с бабочками в животе, — а по- настоящему. Когда с макияжем было покончено, меня вырвало. Джудит почистила мое лицо, велела закрыть глаза и осторожно подвела к зеркалу.
— Теперь можно смотреть, — объявила она.
Открыв глаза, я обнаружила, что на меня взирает опереточная незнакомка. Я ужаснулась. Причем не из-за ничтожного количества румян, после коротких препираний украсивших мои щеки; не из-за подводки, оттенявшей белизну белков; и не из-за теней, притягивавших внимание к векам; и даже не из-за бледно-розовой помады, слегка поддувшей мои губки. Больше всего меня шокировал пробор по центру головы. Он разделил меня надвое. Я повернулась вбок и оглядела свой профиль. Неужто это я?
— Ты выглядишь божественно, — сказала Джудит. — Пошли, у нас дел невпроворот.
18
Придя ко мне домой, мы первым делом замесили пирог с яйцом и беконом и пихнули его в духовку. Затем Джудит решила украсить стол: она намеревалась постелить чистую скатерть и поставить свечи. Я сказала, что со свечами это будет как будуар проститутки. Джудит ответила, что я никогда не видела будуара проститутки, и это было чистой правдой. Большие бутыли с пивом я приготовила заранее, а селитру и все остальное Джудит принесла с собой. Я пробовала пиво, пытаясь понять, чувствуется ли инородный привкус, а Джудит постепенно добавляла свою смесь, пока не решила, что хватит. С пирогом дело обстояло чуть сложнее: не попробуешь, пока не приготовится. Но я набухала туда столько перца, что вряд ли будет чувствоваться что-то еще. На сладкое я приготовила фруктовый крамбл с пудингом. Тут все просто: где столько сахара, там можно замаскировать хоть черта в ступе.
