Я покраснела; рука автоматически взлетела к заколкам, которых не было. Я думала, мозг сейчас взорвется от волнения. Артур забросил свой мотоциклетный прикид, явившись в аккуратном сером костюме с тонким синим галстуком. Еще у двери его качнуло, и я почувствовала запах перегара. Ну как же я не догадалась, что он мог выпить для храбрости! Я отошла, впустила его в дом и хлопнула дверью с такою силой, что он встревожился. Тогда я снова приоткрыла дверь, впуская свежий вечерний воздух. Сказала, чтобы он садился в Мамочкино кресло, и сразу стала наливать ему пиво. Он только собрался что-то сказать, как я почувствовала подступающую дурноту, поставила с размаху кружку на камин и выбежала на улицу, чтобы привести себя в чувство.
Я привалилась к стене и стала разглядывать, как в небе зажигаются первые звезды. Они мне помогали думать о Валентине, моей космической героине, летящей в полном одиночестве в своем сияющем спутнике. Она бы знала, как быть с Артуром. Обозвав себя глупой маленькой девственницей, я успокоилась, сердце мое забилось ровнее, и я вернулась в дом.
— С тобой все в порядке? — поинтересовался Артур.
— А как еще? В полном порядке. Думаешь, я впервые, что ли, готовлю для мужчины пирог, встречаю его разодетая в пух и прах и развлекаю без посторонних? Ты так, что ли, думаешь?
Артур задумчиво почесал репу и качнул головой:
— Наверное, нет.
Пиво так и стояло на камине нетронутым.
— Выпей пивка, давай! — скомандовала я таким визгливым голосом, какого у меня отродясь не было.
— Мне уже хватит на сегодня.
— Как это хватит? Так нельзя.
Артур захлопал сонными глазами.
— Я уже прилично набрался. По пути зашел в «Бевик-армз». Если еще выпью, упаду.
— Но как же так! — не унималась я.
— Ну, если ты настаиваешь! — Он взял стакан и осушил его наполовину. — Оно выдохлось.
Я плавно опустилась в кресло по другую сторону камина, лихорадочно думая, как бы сделать так, чтобы пиво ему понравилось.
— Ты выглядишь восхитительно, Осока, просто восхитительно.
— Да ладно тебе, выпей еще.
— Говорю тебе, оно совсем выдохлось. — И он тихонечко рыгнул.
— Понятно, — отозвалась я. — Тогда поешь.
Я вытащила из-под стола заготовленный стул — как в ресторане. Артур сперва не понял, чего от него хотят, но через несколько секунд покорно пересел. Я вынула пирог — он остывал в духовке, обдуваемый вентилятором, — отрезала изрядный ломоть и положила его в тарелку рядом с салатом. Получилось красиво.
Только я собралась поставить тарелку с угощением на стол, как Артур вдруг спрашивает:
— Что это?
— Пирог с беконом.
Артур втянул воздух сквозь зубы.
— Прости, должен был предупредить. Я вегетарианец.
— Кто-кто?
— Вегетарианец. Вот уже пару лет.
— Нет!
— Да!
— Вегетарианец! — воскликнула я. — Бога ради, зачем тебе это?
— Ну, — начал Артур рассудительным гоном, — мне кажется, что есть животных неправильно, вот и все. Я никому свои взгляды не навязываю. Если кому-то нравится есть мясо — пожалуйста. Я просто думаю, что это не обязательно. — У него уже заплетался язык.
Так я и застыла, раскрыв рот, ссутулившись над столом с тарелкой, и думала лишь об одном: на всю нашу округу найдется, наверное, только один вегетарианец, и он достался мне. Я шмякнула тарелкой об стол и грозно схватила нож. Артур вздрогнул — решил, наверное, что сейчас я этот нож воткну в него, — но я лишь стала выковыривать из пирога бекон. Извлеченное мясо я складывала горкой рядом с собой.
— Вот, — победоносно заявила я. — Теперь в нем мяса не осталось.
— Осока, послушай… — начал было он.
— Артур Макканн, ни слова. Я полдня провозилась с чертовым пирогом, и ты его съешь как миленький. — Я почему-то продолжала мерзко повизгивать.
