это слово и немедленно переименовала «детку» в «патомка», заодно решив, что он вырастет полководцем с «балшим корпусом». Голосок у девчонки был звонкий, радовалась она по-кагетски бурно, и не слышать ее Левентис не мог. А Капрас не мог о ней не думать, разумеется, когда находилось время.
Маршал то по-дурацки улыбался, то начинал злиться, пока не въехал во двор гостиницы, захваченной губернатором Мирикии, субгубернатором Кипары и зятем губернатора Ионики, спасибо, хоть без губернатора Левкры обошлось.
Значительные персоны в одиночку отродясь не путешествовали, места в мало чем отличавшемся от села городишке на всех не хватало, и Капрас со своими офицерами по совету отца Ипполита перебрался в расположенную неподалеку резиденцию ордена Знания. Кормили святые братья сносно, клопов в тюфяках не водилось, к тому же подобный маневр исключал тайные предварительные беседы, на желательность которых усиленно намекали визитеры. Следуя совету Агаса, Карло последовательно уклонился от трех приватных ужинов, зато теперь его ждал общий завтрак, и такого роскошества захудалый трактирчик еще не видел.
Вспомнив, чем в походе довольствуются офицеры, Карло чуть не брякнул, что готов взять любого из превосходительных и субпревосходительных в интенданты. Удержался. Воздал должную хвалу уже не Богоизбранному, но Божественному Сервиллию, тут же верноподданно подхваченную тремя голосами — двумя вальяжными и одним высоким и брюзгливым. Обладатель последнего замещал плененного губернатора и с делами вроде бы справлялся, хоть внешностью и напоминал помершего от неустанных трудов и памятного Агасу несварения. Зато краснощекий мирикиец уверенно шел к апоплексическому удару. Здоровьем мог похвастаться разве что зять губернатора Ионики, седовласый и подтянутый.
Капрас был маршалом и принимающей стороной, мирикиец имел самый высокий чин, однако начал беседу ионикиец. Это не удивляло — Агас успел объяснить, что граф Домприс принадлежит к одной из влиятельнейших семей, и его сватовство к молоденькой провинциалке родители девицы сочли даром свыше. То, что зять оказался старше тестя, никого не смутило. За три года дар свыше дважды стал отцом, а тесть уместил свою задницу в губернаторское кресло, все были счастливы, и тут нагрянули мориски.
— …мирное течение нашей жизни необратимо нарушено. — Домприс словно бы прочел мысли Карло. — Мы даже не предоставлены самим себе, это еще можно было бы перенести! Нас, как выразился мой старый конюх, превратили в корову, которую доят, но не кормят и не защищают от волков. Образ грубый, можно сказать — варварский, но верный. Кипара, Мирикия и Ионика должны исполнять волю Божественного Сервиллия, но как это делать, когда северо-восток разоряют дикари, а восток заполонили банды мародеров? Мы не воины, и мы спрашиваем воина. Три провинции ждут вашего слова, маршал Капрас! Не вчера и не завтра — сейчас. Что вы посоветуете? Что вы думаете о положении, в котором мы оказались?
То, что он
— Я думаю, — нашелся маршал, — что нам прежде всего нужно позавтракать.
— Отличная мысль! — оживился мирикиец. — Я всегда говорил, что голод лишает сообразительности, поэтому бедняки столь неразвиты. Дорогой Капрас, прошу обратить внимание: все, что находится по правую руку от меня, происходит из вверенной мне провинции. Мой повар путешествует со мной — надеюсь, вы оцените его мастерство.
— Со мной путешествуют разве что вино и некая малоизвестная закуска, — вновь заявил о себе Домприс. — Надеюсь, ни у кого любовь к отечеству не вступает в противоречие с любовью к кэналлийскому? Я не занимаю никаких постов и поэтому могу сказать, что женщины, вино и шадди превыше политики.
— Тем не менее вы здесь, — процедил зеленый субгубернатор. — А ведь в Ионике не слышно ни о бакранах, ни о разбойниках.
— Господа, — укорил мирикиец, оглядывая стол, — господа… Серьезный разговор на голодный желудок — ошибка… Леворукий, откуда взялось
«Это» покоилось на изящном, явно не местном блюде и напоминало растрескавшиеся бурые хлебцы, которые принял бы не всякий нищий. Капрас почувствовал подвох и промолчал, кипарец поморщился, Домприс улыбнулся.
— Перед вами «молоко Литто», — пояснил он. — Его начали готовить у его высочества Менелаоса лет девять или десять назад… Грустно думать, что великие повара, врачи, музыканты разделяют участь своих не всегда великих господ, но не хочу портить вам удовольствие. Почти полный рецепт этого кушанья — его высочество велел скрыть лишь одну из приправ — мне прислали накануне свадьбы. Разумеется, я поручился за своих слуг, и они меня не подвели. Я умею добиваться верности и умею быть благодарным.
Намек сиял ярче путеводной звезды Ретаннэ, но «понимать» Капрас не спешил, как и пробовать бурую радость. Чтобы не показаться слишком угрюмым, маршал пригубил вражеского вина. Прежде он ничего против кэналлийского не имел, но оно попадало в Гайифу через Фельп, а это с недавних пор стало неприятным.
— Благодарными умеют быть не только в Ионике. — Кипарец ковырялся золотой ложечкой в изящной миске, но что в ней было? — Совет нам нужен, но гораздо больше нам нужна кавалерия.
— Приказ Божественного свят…
Добряк-мирикиец и рад был бы продолжать, но коричневый деликатес, который он рискнул взять, оказался с подвохом: раскусить его отчего-то не вышло, пришлось совать в рот целиком. Губернатор был слишком воспитан, чтобы говорить в таком положении, так что беседу продолжил кипарец.
