остался павлином, но роскошный хвост превратился в веер из бьющих во все стороны молний, а некогда золотые розы налились кровью.
Глава 3
Бакрия. Хандава.
Талиг. Старая Придда
1
Молодая мать чувствовала себя прекрасно. Настолько, что вернулась к живописи и вовсю размалевывала нишу в своей гостиной. Первым, к вящему восторгу бакранской родни, принцесса изобразила козла с сияющими рогами. Козел, ненавязчиво напоминающий его величество Бакну, умильно тянулся к стройному человеку, у которого еще не имелось лица, однако намеченные парой штрихов волосы позволяли сделать определенные выводы. Матильда сделала, но предпочла оставить при себе.
— Отличный козел, — похвалила она, — только не слишком ли вы утомляетесь?
— О нет, — заверила Этери, вытирая кисти тряпочкой. — Надо же мне что-то делать, пока Премудрая не позволит мне выходить.
— И когда она позволит?
— Когда отвернется Зло, — улыбнулась кагетка. — Только не спрашивайте, когда именно это будет, я не знаю. Хотите персиков?
— Пожалуй. — Матильда вновь глянула на картину и уселась в застеленное лохматой шкурой кресло. — Как малышка?
— Чудесно. Я готова поверить, что козье молоко лучше материнского и тем более кормилицыного, хоть вначале и волновалась. Может быть, вы желаете вашего вина?
— Желаю. — Персик алатка все-таки взяла. — Мне повезло, что в Хандаве есть мансай.
— А мне повезло, что в Хандаву приехали вы.
В комнате приятно пахло фруктами, цветами и чем-то, на чём замешивают краски. Обиталище Этери вообще было приятным, но не иметь возможности даже птичек покормить… И все из-за свихнувшегося олуха, который если чего и хотел, так удрать!
То, что вломившегося в принцессин садик безумца покромсали на куски, Матильда восприняла без особого удивления, чудеса начались потом. Бедную Этери заперли в ее домике, вокруг которого неустанно водили то рожавшую лишь двойни козу, то падавшего с обрыва и не сломавшего при этом шею козла. Когда кагетка родила, ребенка тут же забрала премудрая, дабы выкормить «отвращающим Зло молоком», а Этери остались краски, кисти и стены. Навещать затворницу, впрочем, не возбранялось.
— Я закончу роспись к началу Осенних Волн, — призналась дочь Адгемара, — и устрою небольшой праздник. Надеюсь, вы к тому времени уже вернетесь?
— Наверное, но вряд ли надолго. Бонифацию нужно в Талиг, он все-таки кардинал.
— Я все время об этом забываю! Его высокопреосвященство ведет себя как Проэмперадор. Проэмперадор Варасты. Мне вдруг подумалось… — Этери широко распахнула глазищи. — У нас есть обычай отмечать день рождения отсутствующего друга, по нашим поверьям, это дарует ему удачу, а герцог Алва родился в начале Осенних Волн. Можно приурочить праздник сразу к его дню рождения, вашему возвращению и новому отъезду.
— И к окончанию картины, — подхватила разгадавшая слишком незамысловатую для дочери Лиса хитрость Матильда. — У нас будут целых четыре повода.
— Тогда решено. — Молодая мать пригубила свой бокал. Пила она, как бабочка, зато разливала вино не хуже пройдохи Валме. — А ведь я так и не рассказала вам, как появились тергачи.
— Разве? — удивилась алатка. — Я так поняла, что заезжий красавец понадобился сразу обеим царевнам, и, чтобы не было ссор, его пришлось превратить в петуха, а сестер — в куриц.
