1
Высокий постамент с обломанными выше колен мраморными женскими ногами и четыре простецкие телеги вокруг. Оглобли задраны к небу, на них насажены люди. Кто-то еще даже шевелится, но уже не кричит, а вокруг то же, что и на служебных дворах, — трупы, обломки, осколки, брошенные впопыхах мешки, целые и лопнувшие. Только среди вытоптанных клумб и узоров из разноцветных камешков разгром бьет в глаза еще сильнее…
— Прибожественный сервиллионик на балконе, — докладывает Анастас, чуть ли не пританцовывая от странного для такой рыбины возбуждения. Действительно, на узорчатую балюстраду облокотился некто худощавый, с непокрытой лохматой головой. Заметил, приветливо махнул рукой и сразу исчез в лишенном двери проеме.
— Прибожественный сервиллионик сейчас спустится.
— Хорошо. — О тех, кто на телегах, Капрас спрашивать не стал. Живодеры получили то, на что долго нарывались, не расстреливать же их, как пленных или даже мятежников. — Благодарю вас, теньент, можете быть свободны.
Карло не сомневался, что Анастас дождется своего прибожественного, но внезапно ожившая рыбина ринулась к телегам. Маршал остался со своими офицерами. Их, слава Создателю, зрелище не притягивало.
— Казнь должна производиться по закону, — изрек вполне пришедший в себя Фурис, — иначе она не укрепляет справедливость, а способствует произволу.
— Согласно циркуляру, легат имеет право выносить смертные приговоры.
— Если все должным образом оформлено. — Сбить бывшего писаря было невозможно. — Где приговор и копии с него? У меня нет уверенности, что известны хотя бы имена казнимых, а как и с кого в подобном случае требовать возмещения причиненного преступниками ущерба?
— Я скажу легату. — Воистину, чернильный зануда послан корпусу свыше! Легат может ненавидеть крючкотворство, но гайифец есть гайифец, если его и можно посадить на цепь, то на бумажную. — Хотелось бы знать, куда делся хозяин? Даже четырежды сумасшедший не устроит в своем доме такой свинарник! Парк, там, где не было драки, в полном порядке.
— Напрашивается вывод, что усадьбу разгромили разбойники, следовательно, хозяин не может их возглавлять.
— Если только не сбежал, услышав, что поблизости появились войска.
— Тоже вероятно, однако местные уроженцы вряд ли стали бы высаживать окна и крушить статуи, а это сделано не сегодня. Господин маршал, к нам идут…
— Спасибо. — Карло, не оборачиваясь, чуть возвысил голос. — Я не раз говорил, что осенние шторма временно лишат морисков возможности использовать корабли для переброски резервов в нужное место. В этих условиях, подготовив и собрав достаточную армию, можно отвоевать некоторые прибрежные участки. Нанося удары всей силой по отдельным корпусам…
— Уже воюете? — весело спросили за спиной.
Якобы не подозревавший о приближении легата маршал обернулся и столкнулся с задорным, смеющимся взглядом.
— Вот мы и встретились, — императорский посланец оказался еще моложе, чем думалось, — и раньше, чем собирались. Лидас сервиллионик, к вашим услугам!
— Маршал Капрас, — на представление отвечают представлением. — По дороге мне попался разграбленный обоз, решил принять срочные меры, но вы меня опередили.
— Отыскать бандитов в этой кошачьей Мирикии проще, чем губернатора. Видимо, их больше… — Легат по-дружески подхватил Капраса под руку. — Не рискну приглашать вас в то, чем теперь является этот дом, но у пруда есть беседка со скамьями и столом. Вы вполне можете сесть спиной к этим злосчастным телегам.
— С вашего разрешения я сяду лицом к собеседнику, — возразил Карло, разглядывая прибожественного. Лидас Сфагнас, несомненно, был до мозга костей гвардейцем, Капрас и сам некогда носил волосы ниже плеч и подводил черным глаза. Став наемником, он долго привыкал к короткой — в походе не до куаферов — стрижке. Прибожественный же, сменив мундир, сохранил гвардейские локоны, вот только гребень они, похоже, видели нечасто.
— Даже не знаю… — опять улыбнулся легат. — С чего начинать, не знаю. Предложил бы пообедать, только у меня ничего нет, а из мяса тут найдешь разве что человечину. Меня, что бы ни думали здешние чинуши, на нее как-то не тянет, и вас, видимо, тоже. Есть еще лебеди на пруду, все равно
