обратно. Как командующий ополчением, Эпинэ должен был положить этому конец, как прикованный к военным лагерям влюбленный — воспользовался оказией. Совесть молчала, вернее, кивала на Валмона, несомненно получавшего новости из столицы, причем Робер не исключал, что источник был один и тот же.
— Монсеньор! — дежурный порученец распахнул дверь, — граф Литенкетте.
— Здесь я — полковник, — поправил изрядно осунувшийся Эрвин, стягивая перчатки, — графом мне быть обрыдло.
— Эрвин! — Иноходец вскочил, раскрывая объятия и слегка радуясь тому, что одно письмо закончено и убрано, а второе даже не начато. — Хорошо, что ты здесь!
— И будет еще лучше, если я сделаю что-нибудь толковое, — засмеялся ноймар, — а то сплошные разговоры и обеды, обеды и разговоры… Кстати, я есть хочу.
— Накормим. — Робер поискал глазами порученца, — Тащи, что повкуснее.
— И побыстрей, — уточнил негаданный гость. — Мы с тобой едва у Валмона не столкнулись, от него я про тебя и узнал.
— Ты ездил к Проэмперадору?
— Получилось, что к нему. Ты вряд ли знаешь, но еще до вашего мятежа под начало Залю временно передали несколько ноймарских полков. Сейчас отец решил, что им можно найти лучшее применение, чем безделье на Каделе. Я у отца для особых поручений, вот и отправился вызволять своих, а заодно выражать дружеские чувства Валмону. Чувства-то я выразил, а вот с главным то ли промашка, то ли пустышка. Заль наврал Проэмперадору и по собственному почину выступил на северо-запад. Ты что?
— Ничего, — хмыкнул Робер, — просто Валмон написал Алве, что Заля лучше поменять, а я числюсь маршалом. Когда меня вытащили с Кольца, я испугался. По срокам не складывалось, но с Ворона сталось бы прислать Бертраму открытый лист на смену командующего. Слушай, чего мы стоим?
— От радости, наверное, — предположил Литенкетте и тут же уселся, — по тебе не скажешь, что ты недавно от Валмона! Кожа да кости.
— Так бесноватые же!
— Я этой радости тоже хлебнул. Отец меня бросил на чистку гарнизонов, ну и мерзкое же дело!
— Зато нужное. Мы этого не сделали, вот и огребли. А ведь могли хотя бы барсинцев передавить!
— Мы бы тоже огребли, не догадайся Савиньяк, что делать, а он бы не догадался, не расскажи ему мать про Олларию.
— Ты графиню видел?! — Хотя где Арлетте и быть, если не в Старой Придде? Не в армии же. — Я ей писал, может быть, она даже отвечала, просто не дошло… Ты надолго?
— Неделя, спасибо Залю, у меня точно есть. В конце концов, я мог больше спать и ехать на дареной лошади, а не на сменных.
— Лошадь-то хоть хорошая?
— Даже слишком, Валмон есть Валмон. Пришлось в Бандоле оставить, не загонять же было…
— Разве ты не спешишь?
— С гаунау и дриксами у нас перемирие, потому Заль на север и чесанул. Тут бы, чего доброго, воевать пришлось.
— Мир? — как же Катари хотела мира! — Глауберозе… бывший дриксенский посол убедил Бруно?
— Эйнрехтские бесноватые его убедили. За компанию с Савиньяком. Заль, к слову сказать, угодит прямиком на оленьи рога.
— Постой, Эйнрехт тоже?!
— Пусть сперва вино принесут, а то я охрипну, а ты от наших вывертов спятишь. Твои-то бесноватые далеко?
— Самые близкие — в Нуази, это по другую сторону Старой Барсины. Стычек нет больше недели, тишь да покой. Мы с кэналлийцами вернулись к Кольцу, а данарии к нему ближе, чем на дневной переход, сейчас не подходят.
— Досадно, хотел на них глянуть. Привык, знаешь ли, понимать, с кем воюю.
— Ты же эту сволочь видел, — не понял Эпинэ.
— Ну знаешь ли, — возмутился северянин. — Одно дело — волк соструненный, и другое — волчья охота.
— Так ты поохотиться решил! — осенило Робера. — Вообще-то у нас за Кольцо сейчас только алвасетские разведчики ходят да мои ветераны, но тебе повезло. Я тут кое-что проверить собрался… Валмон много спрашивал про повадки бесноватых, я, что мог, рассказал, поехал назад, и на полдороге вспомнилось, как эта сволочь растеряла прыть у Старого парка. Поспрашивал своих, ничего важного, только Блор сказал, мол, они не слишком ретиво лезли на мосты.
— Нечисть текучей воды не любит, — напомнил Эрвин, — особенно быстрой и широкой, но мосты-то все равно взяли. Или ты о чем-то другом?
— О резиденции Славы. — Иноходец собрал со стола бумаги и бросил на кровать. — Бывшей. С одной стороны, Левия убили именно там. Гады терпели-терпели, а потом сорвались, но они уже внутри были, зато нападающие… Уж больно долго они на поляне топтались! На само Кольцо данарии и тогда плевали, и теперь плюют, а вот с руинами… Чем дольше думаю, чем сильнее кажется, что мерзавцам внутрь до одури не хотелось.
— Одно слово — «Слава». Валмон тебя не зря расспрашивал, он ведь с адрианианцами списался, они сейчас в Агарии, к слову сказать,
