разносят.
— Кошка кардинала Левия ушла из Нохи, когда Оллария еще была спокойна, — вспомнил Лионель, — несколько позже исчезли и городские коты.
— Узнать, есть ли в Эйнрехте кошки и крысы, я смогу.
— А я смогу вернуть вам Гудрун. Месяца через полтора.
— Одну или с тем, за кем она увязалась?
— Этот достойный дворянин находится в расположении моей армии, — бросил на сукно очередную карту Ли. — Он благодарен «львам» за их молитвы.
— Они были не столь действенны, раз он вновь оказался в плену.
— Я не назвал бы это пленом в полном смысле слова. Молодой человек мог бы вернуться к соотечественникам уже сегодня, если бы не определенные сложности.
— Вы имеете в виду письмо, адресованное его троюродному деду? Оно до фельдмаршала не дошло.
— Неожиданно.
— Для олларианца. — Середина улицы совсем раскисла, и брат Орест свернул ближе к заборам. — Добрые эсператисты, испытывая трудности, имеют обыкновение советоваться с духовными лицами. Офицер, которому… мм-м… избранник трехцветной Гудрун поручил свое письмо, пребывал в растерянности и испросил совета у святого Адриана.
— Чезаре Марикьяре, как я его представляю, в юности мог подобное письмо написать, но вряд ли бы передал такое.
— Воистину, — брат Орест не слишком благочинно улыбнулся. — Наследник Фельсенбургов в Южной армии принесет немалую пользу, однако его адмиралу сейчас лучше не возвращаться.
— Его адмирал находится там же, где ваша кошка, и, в отличие от нее, там и останется. Насколько я понимаю, его, мм-м, здоровье не в лучшем состоянии.
— Это, увы, ожидаемо. Как чувствует себя ваш младший брат?
— Арно испытывает некоторую неловкость из-за легкости своего возвращения, но будет чувствовать себя лучше, когда Фельсенбург окажется среди соотечественников. Одно доброе дело порождает другое, не так ли?
— Лишь в том случае, когда облагодетельствован человек благородный. Святой Адриан предостерегал от безоглядного милосердия.
— Кассиан? — Ли припомнил одну из бронзовых групп Капуль-Гизайля.
— Возможно. Лучший способ выказать свое невежество — повторить чужие слова, притворяясь знающим. Я не слишком силен в древней истории; сегодня я понял, что это недостаток, но мы излишне далеко зашли.
— Во всех смыслах. — Лионель кивнул перегородившим улицу «фульгатам». — Я почти заманил вас в ловушку, а между тем перевод должен уже быть готов.
Они вернулись, когда Лауэншельд и Бруно выясняли, как перевести скромное талигойское «может быть продлено». Дриксенский язык предоставлял целую россыпь возможностей, каждая из которых привносила в соглашение свой оттенок.
— Господа, — предложил Савиньяк, — запишите проще: «При необходимости соглашение будет продлено».
Господа записали.
4
Проживи Робер десяток лет безногой колодой, а потом встань и пойди, он бы от счастья ошалел. Валмон разве что опорожнил два бокала им же и привезенной «крови», после чего поволок собеседника в Олларию, к счастью, умозрительно. Через час Робер почувствовал себя рыбой в руках гоганского повара, который небрежения не потерпит ни в чем. Из Эпинэ выдавливали, вытягивали, вытаскивали то, о чем он сам не подозревал…
— Сударь, — не выдержал Иноходец, — так мне не доставалось даже у «истинников».
— Вы имели дело с торквинианцами? — встрепенулся Проэмперадор Юга. — Где? Когда?
Пришлось говорить и об этом. Вспоминая собственный отвратительный бред, Эпинэ понял, что избавляется от какой-то мерзкой занозы. Он не чувствовал ни стыда, ни хотя бы неловкости, только облегчение. Пусть Бертрам делает с этим что хочет, а он наконец-то все позабудет.
— Итак, молодого кагета вы не узнали?
— Нет, и не узна?ю…
— Он походил на Адгемара?
