– Тебя в закон кто принимал? И когда? – перебил его Красносельский.
– Гоша Кучерявый, Толян Кривой и Лелик Ростовский! – с вызовом ответил скандалист. – Три года назад – в Соликамске! А что?!
– А то, что по масти твой номер – шастнадцатый! – отрезал Митяй. – Негоже тебе против Миши буром переть! Сядь на место да послухай, что умный человек говорит! Франт куда козырнее тебя, ан – сидит молча!
Старый вор повернулся к судье.
– Извиняй, что не сдержался…
– Ничего, – кивнул тот, – ты всё по делу сказал…
Гальченко тоже молча кивнул, соглашаясь с доводами Красносельского.
– Так вот… – продолжил Бакинский. – Резвый Франту предъяву кинул. То дело серьёзное! Витю мы знаем, он тоже раньше винта не нарезал. И как быть?
Он замолчал и опять обвёл взглядом всех сидящих. Тишина стояла мертвая.
– Ты за слова свои отвечать готов? – спросил судья у Резвого. – Назад ничего отыграть не хочешь?
– Нет! – с вызовом ответил тот. – Сказал и ещё скажу! Не верю Франту! Мутный он! И не наш! На нож его поставить надобно! Прям щас!
– Кого на нож ставить – то не тебе решать! – отрезал Миша. – Общество и без тебя разберётся…
Судья повернулся к Франту.
– Ты у нас человек новый. Митяй за тебя поручился, да и слухи кое-какие до нас дошли… Ещё кто за тебя тут мазу держать может?
– Здесь – Дед Миша. Но тут его нет, не звали…
– Не катит, – покачал головой судья. – Он, может, и правильный вор – но не знают его люди…
– Тогда никто.
Бакинский сжал губы и уважительно кивнул.
– Интересно получается… Не верить авторитетным ворам мы не можем, но и слова Резвого тоже не на пустом месте сказаны. Он за них отвечать подписался. А раз так – пусть это сделает! Вор за свои слова всегда в ответе! И авторитетом своим, да и самой жизнью…
Миша встал, поднялись и остальные воры.
– Ты! – указал судья на молодого вора. – Бери перо и свою правоту докажи!
И в руках Вити тотчас же блеснул металл.
– Как это? – удивился Франт, не вставая с места. – С пером на сходку? Не должен вор в законе такого делать!
Бакинский недовольно насупился.
– Косяк! И ответит за него Резвый! Эй, дайте Франту нож!
– Не треба… – поднялся с места тот. – Не по масти мне с таким сопляком всерьёз махаться… так обойдусь!
– Смотри! – пожал плечами старый вор. – Сам захотел!
Народ отпрянул к стенам, освобождая место посередине.
И Витя тотчас же прыгнул вперёд – нанося удар.
Левой рукой.
А нож он держал в правой, отведя её назад.
Плюх!
Франт слегка повернулся на месте, пропуская противника мимо. Он всего чуть-чуть «подправил» Резвого – так, что оппонент врезался в «зрителей» и еле устоял на ногах. Его удар цели не достиг. Народ отпрянул в стороны, опасаясь быть пораненным, и с их стороны прозвучали возмущённые возгласы.
Митяй Красносельский усмехнулся.
– Куда ему… Слабак!
Высверк металла!
Чок!
Выбитый нож косо воткнулся в пол, а его хозяин, на этот раз уже не устояв на ногах, кубарем покатился куда-то в сторону. Вскочил, вытирая кровь с лица. Никто даже не заметил, когда прилетел ему удар. Подхватив выпавшее оружие, он заплясал вокруг противника, крестя воздух перед собою резкими замахами.
– У нас тут танцы? – удивился Гальченко. – А музыка где?
– На похоронах твоих слушать будем! – сплюнул кровь на пол Резвый. – Н-на!
И нож рыбкой перелетел в левую руку.
