сможем ей сделать, если она будет знать обо всех наших планах наперед?
– Да что ж ты буйная такая! – шикнула Марина, подхватив меня под локоть, а затем потащила с прохода за одну из лавок. – Помолчи хотя бы минуту! – Она с силой прижала меня к железной стенке прилавка и зажала ладонью рот.
– Она не может читать все мои мысли, – примирительно заявил Флориан, закрыв собой меня и Марину, – только те, что я ей позволю. Она не сильнее меня. Вынужден в очередной раз напомнить тебе, кто я и кто мой папаша. – На его лице промелькнуло отвращение. – Она всего лишь одна из падших ангелов. А я – кровь от крови, плоть от плоти. Будь оно все проклято!
После этих его слов мое сердце сжалось в комок. Он сказал это с такой болью, с таким сожалением в голосе, что невозможно было ему не верить.
– Но я, как и Аура, хотел бы знать, зачем ты купила этого ребенка, – он смерил Марину недоуменным взглядом, – и откуда у тебя эти деньги?
Марина накуксилась, поджав губки, и поставила корзину с малышом на пол.
– Денег нет. Это визуальный обман. Боюсь, эти двое – птицевод и неудавшаяся киднеперша, вскоре примутся меня искать.
Флориан озабоченно почесал затылок, закатив глаза.
– А ребенок зачем? – Я отбросила ее руку со своего лица и спросила, глядя прямо в глаза: – Что ты будешь с ним делать? Его нужно немедленно вернуть матери!
– Я это и собиралась сделать, тупица! – не выдержала демоница, топнув ногой, чем едва не разбудила малыша. – Сегодня днем, прогуливаясь по городу, я видела несколько рекламных щитов с фотографией младенца, которого похитили у родителей. На плакатах был призыв сообщить в полицию о местонахождении ребенка и прочая белиберда, которую пишут в таких случаях. Я узнала его. – Марина подняла корзину на уровень груди и поднесла к моему лицу. – Вот, посмотри. У него родинка на правом виске, точно, как на фотографии с плаката.
Я с удивлением заметила, что родинка действительно существует.
– Да даже если бы и не увидела тех плакатов – совершенно очевидно, что эта женщина не желала ему добра. Я выкупила бы у нее любого малыша и отдала куда следует. Я не такая дрянь, как ты думаешь!
Марина отвернулась от меня. Мне даже показалось, что она смахнула с лица слезинку. Демоны умеют плакать? Совесть больно уколола меня в самое сердце. Я виновато посмотрела на нее.
– Прости. Я забыла, что ты встала на путь исправления. Но как ты прочитала информацию на этих плакатах? Откуда ты знаешь французский?
Марина усмехнулась, кокетливо поправив рукой вьющийся светлый локон.
– Я из семьи чертовых интеллигентов, если ты помнишь. Моя бабушка имела собрание сочинений Александра Дюма и Мориса Дрюона на французском. В качестве наказания за мои провинности в детстве меня заставляли читать эти книги со словарем, а затем пересказывать от первого лица прочитанные главы. Может быть, именно поэтому я и возненавидела учебу и все, что с ней связано.
– Полезное наказание, – пошутил Флориан, чтобы разрядить обстановку. Мы с Мариной переглянулись и хихикнули.
Я с нежностью посмотрела на спящего младенца. И тут же ужасная догадка пронзила мое сознание – сколько таких преступлений происходит по всему миру ежедневно? Какая беспощадная война между добром и злом идет на ночных улицах, пока мы спим!
– Боже, – прошептала я, чувствуя, что вновь теряю способность здраво мыслить, – как же это жестоко, неоправданно и мерзко!
– Аура! – Флориан наклонился к моему уху и взял меня за руку, – мы не сможем спасти всех, но если мы спасем хотя бы одного, то сделаем большое дело! Понимаешь? Мы делаем все, что в наших силах.
– Тем более мы только начали, – подбодрила меня Марина. – Мы еще доставим хлопот этим господам, – она взглядом окинула гудящую толпу, – Париж надолго запомнит наш вояж.
Я с благодарностью посмотрела на них – раскаявшегося нефилима и демоницу, спасающую невинного ребенка. Мой взгляд зацепился за изящные ладони Марины – прямо на моих глазах ее ужасные когти стали исчезать. Один за другим они укорачивались, превращаясь в обычные ногти – прозрачные и аккуратные, как будто она только что сделала маникюр. Я не верила своим глазам.
– Марина! – восторженно воскликнула я, – твои когти!
Она испуганно посмотрела на свои руки и расплылась в счастливой улыбке. Девушка поднесла ладони к лицу и смотрела на них, как на предмет искусства эпохи Возрождения – трепетно, не дыша, бормоча себе под нос слова искреннего восхищения.
– А вот и первая награда, – с теплотой в голосе сказал Флориан, – страшно представить, что будет дальше. Если ты не прекратишь творить добро – боюсь, ты станешь прекрасным человеком!
Мы переглянулись и дружно засмеялись, не обращая внимания ни на крикливых продавцов съестного, ни на праздно шатающихся ведьм, ни на парящих в воздухе духов.
