А Алекс… Даже если его отец причастен к этому, даже если причастен отец Брук, я не уверена, что Алекс в курсе происходящего.
Да я и не хочу верить в это.
Допустим, мне удастся одолеть фомор и при этом выйти сухой из воды (ха-ха), я все равно не хочу, чтобы Алекс о чем-то знал.
Хотя… чем больше я стараюсь разграничить два этих мира, тем сильнее они сталкиваются.
Не говоря уже о том, что я даже не знаю, где находятся Четыре дара. Ну, допустим, я отправлюсь в Иной мир, а Существа мне скажут: «Ууууупс! Дико извиняемся! Мы продали Дары на распродаже на прошлой неделе. Участвуйте в Античном шоу Существ!»
После нескольких дней метаний, в течение которых логика подсказывала мне одно, а чувства другое, я решила сходить в «Голубой Оракул» — недавно открывшийся эзотерический магазин — и посмотреть, нет ли у них чего-нибудь стоящего. Мама уже там побывала и сказала, что по большей части там продаются ароматические свечи и псевдометафизические предметы, однако в конце магазина есть книжная секция. Я слабо представляла, что именно хочу там найти, но других вариантов у меня не было.
Я была так поглощена своими мыслями, что и не заметила, как сзади ко мне подошел Бен.
— Привет, Спенсер, — поздоровался он.
На нем была рубашка-регби с длинным рукавом в бело-синюю полоску. Волосы на макушке стянуты резинкой, длинные пряди падают на плечи. Кажется, такая прическа называется «пожарник».
— Бен! Ты меня до чертиков напугал!
Он улыбнулся:
— Опасаешься, что на твоем пути возникнет еще один футбольный мяч?
Я рассмеялась:
— Не совсем так. — На мгновение я опустила глаза на тротуар, а затем снова подняла: — Классная прическа.
— О-ох. — Его рука метнулась к затылку, и он стянул резинку. — Это Анжела Джонсон постаралась.
Я кивнула, пытаясь подавить странный укол ревности. Не очень-то было приятно представить, как идеально наманикюренные ноготки Анжелы копаются в волосах Бена.
— Держи, — произнес он, протягивая мне резинку. — Кажется, она твоя. С физкультуры. — Его пальцы скользнули по моей ладони, на мгновение задержавшись. — Ты идешь домой?
— Не совсем. Я иду в «Голубой Оракул» за… информацией. Может, найду там что-нибудь для своего исследования, — выпалила я.
— Ничего, если я пойду с тобой? Нам по пути. Я на работу.
— Конечно, — согласилась я.
Мы шли молча, слушая хруст листьев под ногами.
— Все в порядке? — тихо спросил он, когда мы переходили дорогу.
— Угу, — ответила я, хотя в голове гудело от волнения. — А ты где работаешь?
— В магазине сэндвичей Майка. Я делаю самые отвратительные сэндвичи из всех, которые ты когда-либо пробовала. Итальянские.
Я мельком взглянула на него и смущенно улыбнулась.
После нескольких минут молчания я спросила:
— Бен, ты что-нибудь знаешь, о строительстве футбольного стадиона?
— Не очень много. Только то, что все так возбуждены, что чуть ли не писаются от счастья.
От меня не ускользнуло, что черты его лица стали жестче, челюсть напряглась. Он продел большие пальцы под лямки рюкзака и передернул плечами.
— А ты что-нибудь слышал, что они собираются вырубить весь лес в округе?
— Это ты у своего парня спроси. Его отец там один из главных, — ответил Бен сурово.
— Ладно, — спокойно кивнула я.
Мы подошли к перекрестку, и до меня донесся звон китайских колокольчиков, висящих у входа в «Голубой Оракул».
— Провожу тебя до двери, — сказал Бен и откинул волосы со лба; по этому жесту я поняла, что он нервничает.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но, взглянув в его бездонные зеленые глаза, которые настороженно смотрели на меня, тут же закрыла его.
— Да, конечно. Но при условии, что ты не опоздаешь на работу. Не хочу лишать твоих посетителей самого худшего сэндвича в мире.
— Не уверен, что слово «лишать» правильное, — сказал Бен без улыбки, затолкав руки в карманы.
— А ты давно там работаешь? — спросила я.
На мгновение его лицо смягчилось.
