Машины были заказаны к часу дня; в половине первого зашли Яков Ааронович и Абрам. Поздоровались за руку с Тайтингилем, отдали должное щенку, вручили подарки Алинке. Необычные подарки — на первый взгляд, и не поймешь, что это. Алинка восхитилась работой… и оставила рассмотрение искусства подгорных мастеров на потом.
Эльф, да и с ним Ирма внимательно приглядывались к Алинке. Как девушка вздрогнула на звонок и бросилась к двери… и как чуть угасла, увидав почтенных двергов.
Позвонили снова; Котов. Орк был идеально-фееричен — в узких черных брюках, мокасинах на босу ногу, в приталенной белой рубашке с короткими рукавами.
Котик бросился к Алинке и закружил ее по комнате:
— Вот тебе и восемнадцать, мы ждали же с тобой этого, ждали, теперь вдвое интерреснее шалить можно, вдвое…
Полез в карман за конвертом.
— Угадай, что?
— После пони я даже не пытаюсь, — засияла девушка, зачмокивая щеки друга.
— После того как ты ее в Париж уволок вместо того, чтобы на дачу ехать, — сказала Ирма попутно. Она шла в комнату уже третий раз — не могла собрать воедино ключи, карты, телефон, документы, сумку. И себя. Себя.
— Лучше! Лучше! — просиял орк. — Помнишь, мы в «Музторге» были? Установка, вот, белая, перламутровая та! Сер-ртификат на нее. Пр-ритащим потом. Хоть сюда. А хоть и в новую квар-ртиру. — Отчего-то голос Димы Котова прозвучал чуточку печально — или это показалось?
Алинка снова бросилась к орку на шею:
— Спасибо, спасибо!
— Какая… установка? — растерянно проговорила Ирма.
— Барабанная, мам, барабанная! Классная, фирмы «Тама», — девочка заглянула в бумаги и захлопала в ладоши, — и с тарелками, и с педалькой даже! Спасибо, дядя Котик!
Ирма длинно выдохнула и пошла за телефоном. Опять забыла.
Барабаны, да. Пес и барабаны. То, что надо.
Тайтингиль шагнул за ней.
— Я купила Алинке подарок… от тебя, — шепнула Ирма эльфу.
Тайтингиль, обнимая ее за плечи, глянул сверху — серые глаза искрились звездами.
— Не нужно. У меня есть.
Он потянул с шеи шнурок.
Там висел великолепно ограненный рубин, оправленный в золото, с каплями бриллиантовых слез. Последний из кулонов, магических подвесок, оставшихся у эльфа. Последняя драгоценность из его мира.
Тут погибло все — оружие, одежда, доспехи; что-то было продано, что-то подарено. Что-то изъязвил яд паучихи после битвы. Но…
Ирма ахнула и замерла. Молча погладила по плечу.
— Дари… дари, да.
И Тайтингиль шагнул к белокурой девушке.
— Алина… много лет назад я собирался жениться. На прекрасной эльфийской деве. Я приготовил это ей, но рубиновое сердце так и не было вручено. Оно согревалось теплом моей души долгие годы. Теперь я отдаю его тебе.
Алинка без колебаний сдернула с шеи бриллиант и надела грубоватый кожаный шнурок с бесценным камнем — пылающая алая капля опустилась прямо в ложбинку груди. Девушка молча поднырнула под руки эльфа и обняла его. Липа, песок, новая ткань, мамины духи и еще что-то особенное, тревожное, сильное. Металл? Война?..
— Куда делась… дева? — спросила она куда-то в его живот.
— Погибла от мечей орков, — вполголоса ответил Тайтингиль.
Случившийся рядом Котик отчего-то болезненно скорчился, но эльф вовсе не укорял его. Он просто ответил. И продолжил:
— Мы не успели пожениться и сплести души. У нас, эльфов, заведено иначе, нежели принято здесь. Мы любим единожды, как живем. Связываем, сливаем жизни и сердца навечно. Я надеюсь, что ты сумеешь обрести истинную любовь. Алина…
Алинка вывернулась из больших теплых рук эльфа. Коснулась пальцами камня.
Он был холодным и сиял.
— Спасибо, — сказала девушка, отводя глаза. — Спасибо вам большое, дядя Тай… Тайтингиль.
— Пожалуйста, — ответил эльф. — Будь счастлива. Пожалуйста, будь.
Он чувствовал что-то неуловимо разлитое в воздухе. Казалось, что за время его отсутствия в Москве тут изменилось все — изменилась Ирма,
