дело, а совсем в другом. Найти сбежавшую девку! Ту самую, которую еще так недавно били, бросали в навоз… А потом хозяин зачем-то вознес ее. Вместо того, чтобы отдать на потеху своим верным слугам. Что ж, Великому господину виднее.

Правда, эта неблагодарная тварь обманула хозяина! Сбежала… или сдохла в Синем поле смерти. Если просто сдохла – тоже огорчительно, но не так обидно. А вот если сбежала… Тогда надо ее отыскать, использовать и наказать. Обязательно наказать, чтоб другим неповадно было! Так рассуждал Господин, и внешний десятник Нур был с ним полностью согласен, хоть согласия его никто и не спрашивал. И, тем не менее, это же хорошо, когда мысли хозяина и слуги полностью совпадают.

Выбрав в конюшне самого свирепого фенакодуса, свинорылый вскочил в седло и неспешно – чтоб все в крепости видели! – поехал к воротной башне. Ах, как смотрели на него служанки! Жалко, смуглоликая Мара не видела. Эх, Мара… Вспомнив об этой удивительной женщине, десятник почмокал губами и вздохнул. Мара ему очень нравилась, очень! Красивая, умная, хитрая. Вот только крутить любовь она предпочитала с хозяином. Что и говорить – умна. А ведь тоже из «внешних», из деревенских.

– Отворяй! – подъехав к воротам, десятник спешился и, взяв фенакодуса под уздцы, махнул пропуском – куском тисненой кожи.

Воины воротной стражи поспешно распахнули тяжелые створки. Фенакодус зарычал, пригнулся, прополз, словно кот.

Потрепав «коня» по холке, свинорылый забрался в седло, оглянулся – на всех башнях только на него и смотрели! – и с довольной усмешкою направился к Волхову. Ехал, да, поглядывая по сторонам, думал о беглой девке. Нет, не о всех ее прелестях и не о том, как ее можно нагнуть… Думал без всех этих глупостей, вполне по-деловому, конкретно.

Куда беглая могла податься? Конечно, к своим дружкам, раз уж те за нею явились. Так рассуждал хозяин, и Нур не мог с ним не согласиться. Вовсе не из уважения, а потому что и сам думал так же. А дружки у девки где? Правильно, на Сяси-реке, ошиваются в нагло захваченной у хозяина лесопилке! У кого про это можно узнать? Да хоть у кого! Вся крепость только на эту тему языками и чешет. Сам Господин бал в честь победы устраивал. Правда, победили-то не до конца. Там, у лесопилки, недобитки до сих пор и прячутся, Господину все недосуг прочесать тамошние леса.

Значит, на Сяси-реке – на Комариной. Это по ту сторону Волхова. А Волхов широк, да и водица нынче студеная – ни за что не переплывешь! Значит, девка перевозчика искать будет… или челнок украдет.

Насчет пропавших челноков, кстати, хозяин сообразил сразу – пустил людишек по деревням, выяснить. Нет, челноки не пропадали. Правда, еще можно плот сделать. Нарубить, навязать хвороста, и… Но то дело небыстрое. Да и – как на плоту на тот берег? Глубок Волхов-то, на плотике не переправишься. И что тогда?

Нур сам себя на место беглой девки поставил. Подумал – а как бы он сам действовал? Да просто. Сначала бы – по-тихому где-нибудь отсиделся. Ведь понятно же, что искать будут, ловить, дороги все перекроют. Тем более, как идти-то, почти наугад? Девка-то ведь нездешняя, лесных стежек-дорожек не знает – не ведает. Дорогу будет спрашивать. Если б уже спросила – так знали бы. Крыланы да лесовеки верно хозяину служат. Узнали б!

На месте беглой десятник отправился бы на юг. Пошел бы лесами вдоль Волхова-реки. Совсем в другую сторону. Там-то никто искать не будет. Там и отсидеться. А что? Запросто. Рыбы в реке полно, да и грибы по лесам пошли – лисички. Вторую неделю тепло шло, днями так и вообще – жарило.

Подняв глаза на скрывшееся за облаком солнце, внешний десятник Нур хмыкнул. Днем-то бывает и жарко, да вот ночью – не так. Ночью-то холодно, в платьишке одном не поспишь. Шалашик какой-никакой мастерить надо, или хотя бы наломать лапника… Главное, слишком-то далеко уходить не надо, выждать, когда все успокоится, и… Или даже просто дружков дождаться – те ведь, вроде бы как, сбирались на крепость напасть. По крайней мере, хозяин именно так и говорил, руки потирая. Ждал незваных гостей, ждал! И правда – чего по лесам за ними гоняться, когда те сами вот-вот пожалуют? Дураки…

Почти все небо затянули светлые нежно-палевые облака, с Ладоги подул злой ветер. Десятник поежился, заворачивая фенакодуса на лесную дорожку. Заросли орешника и вербы постепенно сменяли высокие липы и березы, а их, в свою очередь, – хмурый, едва продраться, ельник. В таком вот лесу вполне можно было б и спрятаться, затаиться, переждать. Вполне можно было бы… Если б не его обитатели-кровососы.

Привязав фенакодуса к старой сосне, свинорылый вытащил из переметной сумы кусок жареной утки, луковицу, каравай заварного хлебушка и плетеный жбан. Прихватив все это, уселся в траву прямо посреди поляны, вытащил из плетенки затычку, глотнул… Огненная жидкость приятно обожгла горло! Ничего не скажешь, добрый у старой Кробихи самогон… и сама она баба добрая, не старая еще ничуть.

Что-то шевельнулось позади, едва заметно. Нур, не глядя, швырнул туда нож и снова приложился к баклажке.

– Ну и зачем сразу ножами-то кидаться? – недовольно прошамкали сзади.

Характерный тембр голоса сильно напоминал скрип несмазанного тележного колеса. Десятник ухмыльнулся – это существо он тут и ждал.

– Здорово живешь, Кузбеш. Как твои пеньки?

– Сам ты пенек…

Выбравшийся на поляну лесовек Кузбеш напоминал старый трухлявый пень, поросший тоненькими побегами. Под наплывом старой коры угрюмо сверкали маленькие злобные глазки, мощные лапы-корни нервно стелились по земле.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату