Лесовеков внешний десятник Нур не любил, да и они его не жаловали после случившейся года полтора назад оказии. Дело было весною, наверное, в мае или даже в начале лета. Десятник вот так же вот шел куда-то по поручению. В хозяйскую милость он еще тогда не вошел, вот и шагал на своих двоих, прикидывая, как половчее найти лесных воров. Шел себе, думал, как вдруг услыхал крик. Не выпь кричала – человек, и, судя по голосу, – женщина.
Может, оступилась, подвернула ногу… Хотя… Не-ет! От обычной боли так не кричат! Тут не только крик, тут еще и стон слышался, и в стоне том явственно сквозили и боль, и ужас.
Заинтересовался Нур – кто это на его участке своевольничает? Подкрался незаметно, прислушался…
Крик-стон повторился, на этот раз уже куда ближе. Но, самое интересное, стону вторил смех! Неприятный такой дребезжащий хохот, чем-то похожий на крик совы или на скрип ржавой пилы.
Подобравшись еще ближе, десятник осторожно отвел в сторону мешавшие взору ветки и увидел двух молодых пеньков – лесовеков. Лесные чудища издевались… нет, не над женщиной, над небольшим, лет десяти, мальчишкой, коего крепко опутал ветками хищный куст. То есть, по сути-то, издевались трое – два лесовека и этот вот куст. Ухохатываясь, пеньки по очереди втыкали в ладони парнишки здоровенные – сантиметров по десять – занозы, словно бы играли в ножички. И впрямь ведь – играли. А вот жертва – мучилась… и вовсе не только от заноз. Хищный куст не просто держал несчастного, он еще и присосался веткой-щупальцем к тонкой шее парнишки и деловито, не торопясь, сосал кровь. Мальчишка уже не вырывался, не дергался – но сил хватало, чтобы ругаться. Хорошо ругался, погано, задиристо! Десятник и сам половину таких слов не слышал.
Не слышал, но догадывался – ругательные.
Да уж, что сказать… Каждый развлекается, как умеет. Это место, кстати, принадлежало лесовекам, окрестные крестьяне сюда не совались. Взрослые. А вот дети, да – на спор запросто могли здесь пробежаться. Тем более, интересно было – тут много чего осталось от довоенных времен: старые полуразрушенные дома какого-то небольшого поселка, ржавая железная дорога, вагоны и даже ржавый паровоз! Было на что посмотреть, было где искать разного рода «штуки».
«Штуки» – так местные мальчишки обзывали промеж собой всякие довоенные вещицы, иногда весьма непонятного назначения. Обменивались ими, хвастались. За «штуками» в зону лесовеков и шастали. Лесовеки и хищные деревья про то знали – и частенько устраивали на зазевавшихся детишек засады. Потом вот пировали, закусывали, упивались свеженькой молодой кровушкой.
Жаловаться Хозяину было бесполезно: сами виноваты, нечего в запретную зону лезть!
И правда: порядок – есть порядок. Нарушил – отвечай. Лесовеки и хищный куст были у себя дома, а вот этот глупый мальчишка – нет. Пускай теперь мучается – поделом.
Конечно, прошел бы внешний десятник Нур мимо, и остался бы от паренька лишь мешок костей… Да вот только внимание свинорылого вдруг привлек небольшой штабелек из пиленых досок! Ну, точно – ворованных! Как говорится – полный сортимент.
Нур и раньше догадывался, что кто-то из молодых лесовеков, кооперируясь с хищными деревьями, ворует с пилорамы доски, а затем – в обход господских купцов – втихаря толкает их маркитантам. Догадывался. Но доказать ничего не мог.
А теперь вот понятно, где они эти доски прячут! Ворюги поганые… Попались – ага!
Больше не думая, десятник выскочил из-за кустов:
– Стоять! Именем Великого господина!
Вообще-то именем Великого господина можно было тут и остаться – место-то глухое, кричи не кричи. На себя только можно было надеяться, только на себя. Вот и десятник надеялся, постоянно таскал с собой смоляной факел да коробок спичек из тех полезных «штук», что иногда притаскивали мальчишки. Этими штуками – «спичками» – можно было факел зажечь враз.
Что свинорылый и сделал.
– Стоять, кому сказано! Враз пожгу!
Угроза была нешуточная. Рыпнулись бы ворюги – пожег бы враз.
– Парня отпустите…
Свидетель нужен был, как же без него-то? Лесовеки потом отопрутся, скажут – не наши доски, и вообще, нас тут не было никогда. Так что свидетель нужен… повезло пацану.
Лесовеки, словно завороженные, следили за пылающим факелом. Куст же оказался не столь умным… или же, наоборот, сам себе умником показался, решил свидетеля тут же убрать!
Начал душить, оплел ветками… парнишка задыхаться стал, покраснел…
Нур и думать не стал – швырнул факел да крикнул мальчишке:
– Беги!!
Глупый куст вспыхнул сразу, на глазах обуглились ветки. Парень дернулся… да выпрыгнуть бы не успел, кабы не Нур. Ухватил пацана за волосы, дернул, оттащил… Тем временем лесовеки, не будь дураки, свалили по-тихому, и в лесу искать их было бесполезно. Так ничего и не доказали потом. А доски краденые на спаленный куст свалили. Мол, он их и украл, собака алчная. Так и списали дело.