Гоблы, хоть и были относительно низкого уровня, тем не менее их мастерству могли бы позавидовать многие виденные мною игроки-рейнджеры. Группа сопровождения скользила среди стволов, то и дело обгоняя наш отряд. Не раз я замечал, как маленькая, юркая тень, спрыгнув с соседних ветвей, молнией уносилась вперёд, не побеспокоив ни единой веточки, чтобы уже через несколько секунд раствориться в ночи.
Кызь вёл нас сквозь чащу по сложной траектории, виляя между деревьями и замирая, когда до него доносилось едва различимое для моего уха пение ночных птиц. Пару раз мы останавливались, и отряд залегал, меня же невысокие гоблины бесцеремонно оттирали к ближайшему большому стволу, жестами призывая сохранять молчание.
Очередной раз подобная остановка случилась совершенно неожиданно как для меня, так и для моих сопровождающих. Зелёный дипломат вдруг издал звук, похожий на писк задушенной мыши, и гоблы тут же рухнули на землю. Я почувствовал, как несколько маленьких ручек, вцепившись в мой плащ, тянут меня вниз, но среагировать не успел.
В разрыве между деревьями, освещённый ночным светилом, гордо вскинув голову, увенчанную огромными рогами, появился самый натуральный лось. Я – городской житель и сохатого видел разве что на фотографиях да в телепередачах про живую природу, но всё равно узнал животину, впечатлившись заодно размерами этого существа.
Натуральная мегафауна! Тварюга под три метра в холке меланхолично мазнула взглядом по нашему отряду и повернула башку так, что в свете полной луны стал отчётливо виден её устрашающий профиль. На серебряной ленте, украшенной богатой вышивкой, говорившей о том, что передо мной не простой моб, а мини-босс данного участка леса, я прочитал: «Лютолось-патриарх. Уровень 15».
Сохатый меланхолично пережёвывал что-то своей огромной пастью, иногда задирая голову к звёздному небу, видневшемуся в прогалину между кронами деревьев. В острых зубах монстра трепеталась какая-то живность, полоска здоровья которой чуть теплилась в самом конце красной зоны.
Присмотревшись к жертве хищного лося-переростка, я различил еле видимое за профилем сохатого название: «Гоблин-разведчик. Уровень 8. Стая Жамг-жамг До».
Так это же один из зелёных, сопровождавших наш отряд – понял я, кинув быстрый взгляд на окружавших меня воинов. Карапузы хмурились, скалили острые зубки, сжимали кулаки, но не шевелились. Наверное, бывалые жители этих мест, они знают этого монстра и понимают, что против него у них нет никаких шансов.
Осознавал это и пожираемый гоблин. Он корчился в разрывающих плоть челюстях твари, но не звал на помощь, а раз за разом хрипел нечто напоминающее крики разбуженной птицы, принося себя в жертву сакральной миссии Жамг-жамг До.
А вот на меня как будто что-то накатило, и, выдернув меч из ножен, я сделал шаг вперёд, полностью игнорируя тянущие меня за плащ маленькие ручки.
«Бам!» Мир расцвёл красками, как будто и не было ночной тьмы в этом сказочном лесу. Не прошло и доли секунды, как очередной «Бам!», прозвучавший в моей голове, заполнил полоску «Божественного безумия» почти на сто процентов.
Что, где, почему? Да откуда я знаю! Возможно, я начал потихоньку превращаться в того психа с картинки. «Безумие» просто взяло да и заполнило шкалу, вопреки какой бы то ни было игровой логике. А затем я, как будто на автомате, использовал «Рывок» и с глухим шлепком врезался в лосиную тушу, за секундн перед этим пулей пролетев сквозь строй залёгших передо мной гоблинов и, кажется, даже раскидав их воздушной волной.
Свойственная мне адекватность поведения сделала мне ручкой. Похоже, что под влиянием «Божественного безумия» я действительно слегка двинулся рассудком. Во всяком случае, я не мог придумать более логичного объяснения своему поступку.
Двуручный меч Барона, со свистом описав в воздухе дугу, опустился на загривок чудовища. Сохатый взревел, выпуская из пасти недожёванного разведчика. Над слабо светящейся рубленой раной, из которой на шкуру животного хлестал поток крови, взмыло почти невидимое сообщение о критическом ударе, а полоска жизни монстра дёрнулась, опустев почти на четверть.
Могучий удар, усиленный бонусом от божественной сущности моего класса, оказался не только критическим, но и засчитался как удар в спину ничего не подозревающей жертве. Любой ассасин на моём месте расплакался бы от умиления тому количеству жизни, что потерял лютолось-патриарх от одной- единственной атаки, и тут же постарался бы развить успех, взяв монстра в контороль. То есть лишил бы возможности перемещаться или оглушил, продолжая нарезать его шкуру до победного конца.
Вот только я был представителем совершенно другого класса, и нападение на противника с тыла для меня было просто приятным бонусом. Далее мне, как и любому другому воину, следовало закусить удила и начать подставлять лицо под могучие удары в так называемом «честном поединке», надеясь на автоматические уклонения и собственные навыки перемещения персонажа в бою.
Получать в лицо копытом – мало того что размером с мою голову, так ещё и снабжённым костяными наростами наподобие когтей – очень не хотелось. Фехтовать можно было только с монстрами, вооружёнными холодным оружием, а для боя с животными игра настоятельно рекомендовала сохранять дистанцию, использовать метательное и парострельное оружие, а ещё лучше – охотиться исключительно в слаженной партии.
Стрелять паладин не умел. Сохранять дистанцию, воюя с подобным гигантом, можно, разве что вооружившись длинной пикой или алебардой, а у меня подобного арсенала при себе не имелось. Меч Барона Вебера хоть и обладал лезвием приличной длины – цванхердером не был. Да и животинка не горела желанием отпускать своего обидчика.
