В рот полилась горькая, отдающая полынью дрянь, но я жадно глотал. Наконец громила прекратил меня поить и ушел. Протяжно скрипнуло и громыхнуло. Я потихоньку начал оживать. Навалилась слабость, тело обмякло, но я обнаружил, что могу двигаться. Сел и тут же схватился за голову — накатила дурнота, но через несколько секунд отпустило. Огляделся. Каменный мешок без окон, толстая металлическая решетка, отгораживающая меня от узкого коридора. Усыпанный темной влажной соломой пол, деревянная крышка в дальнем углу, закрывающая понятно что. Кстати… Встал и на негнущихся ногах проковылял туда. Ну да, узкая дырка в утоптанном до каменной твердости полу, больше похожая на нору. Два мощных штыря, покрытых темными наплывами, крест-накрест перегораживали ее. Вполне ожидаемо. Не то чтобы я собирался бежать из заточения таким способом, но все же…
— Эй, новичок! — гаркнули за спиной.
Я повернулся. Напротив моей камеры, через коридор, точно такая же решетка. Кулаки размером с дыни сжимали прутья, дальше скорее угадывались в полумраке толстые предплечья, переходящие в покатые плечи.
— Что надо? — не очень вежливо поинтересовался я, подходя ближе.
— Меня зовут Янгар. А ты ничего… после боя попрошу тебя у Гатто.
Из мрака камеры появилось лицо. Лысая в буграх голова, низкий выпуклый лоб, нависающие над поросячьими глазками мохнатые брови. Мясистый, раздвоенный на конце нос, узкие губы, квадратная челюсть. Питекантроп, как их рисовали в земных учебниках.
— Извини, красотка, ты не в моем вкусе… — бросил я небрежно.
— Как ты меня назвал, гаденыш?! — взвился сосед-извращенец и яростно затряс решетку. Ну я и объяснил ему, кто он есть, с такими предпочтениями. Обрисовал красочно и в деталях. Оскорбленный Янгар взывал еще громче, а дальше по коридору раздались смешки.
— Смотрю, здесь тебя уважают, — заметил я, — вон как население реагирует.
Янгар перестал трясти решетку и принялся грызть прутья. Смешки переросли в аплодисменты.
— Убью… убью… — хрипел сосед, исходя пеной. — Печень твою съем!!!
— Не советую, во мне нитратов много, изжогу наживешь. Лучше продолжай решетку грызть.
Я развернулся и под издевательский хохот пошел в глубь камеры. Первый день — и уже смертельный враг нажит. Молодец, Арчи!
А потом за мной пришли. Не знаю, сколько я просидел у стены: в камере без окна время похоже на болотную воду — такое же затхлое и неподвижное. Только что ничего не происходило, и вот трое мордоворотов с оружием гремят дверями моей камеры.
— Встать, раб! — Из троицы подался вперед тот самый, с рыжей бородкой. — Пора на выход.
Я пожал плечами, разминаясь, и пошел, куда указывали.
Коридор окончился круглой комнатой, вдоль стен тянулся ряд стоек с разнообразным оружием, щитами, доспехами… В центре стоял сам Грил и, скрестив на груди руки, наблюдал за мной.
— Твое имя, раб?
— Айвенго, — соврал я, не желая раскрывать свое инкогнито.
— Гаалец, что ли?
— Вроде того.
— Угу… Знаешь, что тебя ждет на той стороне? — Гатто кивнул на измазанную бурыми потеками дверь.
— Догадываюсь. Арена. Кровь и песок.
— Верно… Почему я не вижу в тебе страха?
— Зрение плохое? — предположил я.
— Шутишь? Это хорошо… Не плачешь, не воешь от ужаса. Думаю, я не ошибся, купив тебя. Гнут! Дай ему оружие, а я пошел.
Гнутом оказался тот самый, лысый с бородкой. Он задумчиво пошел вдоль рядов с оружием и наконец выбрал для меня моргенштерн. Длинная рукоять с висящим на цепи колючим шаром величиной с два кулака. Серьезная штука.
— Держи, Айвенго! — бросил он мне оружие. Я поймал и чуть не получил по ребрам крутанувшимся шаром.
— Осторожнее, разиня! Твои бока должен разбивать противник, а не ты сам!
— Мне бы меч. Неудобно с этой штукой обращаться.
— Меч, значит? — хмыкнул Гнут. — Если бой выиграешь, может, и подумаю над этим. Все, пошел!
И я пошел.
Насчет песка я погорячился, арену устилала вездесущая солома. Что до размеров — с хороший стадион, пожалуй. А так все как везде: круглая площадка в центре огромного амфитеатра, ряды зрителей, ложа местного правителя и кольцо лучников на самом первом ряду.
— Первый бой на арене, о жители Арканара! — прогремело над ухом, я аж вздрогнул от неожиданности. Почти надо мной торчали две широких трубы, в которые и орал глашатай. Или комментатор, поди разбери.
— Для затравки, в несмертельном бою сойдутся Хван, сын мельника, и Айвенго, доставленный сегодня из Черных топей! Пусть начнется бой!
С другого края арены ко мне двинулся огромный, широкий как шкаф детина. В руках Хван держал длинное копье с широким зазубренным
