суеверную зависть. Он как-то иронизировал, что просто не умеет шуметь в лесу. Впрочем, умел это он еще до того, как переправился сюда из Большого мира, так что это нельзя было списать на благосклонность Зоны.
Охотники со всеми осторожностями ступали впереди – их даже на тропе было трудно разглядеть. Привычные, мозолившие глаза золотисто-красные цвета «Фаланги» сменились камуфляжем с учетом оттенков местности. Не поленилась пятерка бойцов и обмотать оружие маскировочными лентами. Куда именно отряд держит путь, сказать было нельзя, но Хмырь подозревал, что они хотят занять один из укрепленных лагерей поближе к сердцу леса.
Во главе отряда безусловно двигался Ухорез. Хмырь знал его не понаслышке, когда тот еще ходил под началом полковника Бледного. Потом, учитывая таланты и склонности, ему решили доверить команду по отстрелу особо крупных стай мутантов. По мнению Хмыря, Ухорезу было самое подходящее место в какой-либо горячей точке Большого мира, в которых сейчас не было недостатка. Он был неплохим убийцей, овладевшим и оружием, и собственными инстинктами. Но он не понимал самой природы Зоны, а она этого не прощает. Не понимал, что эти несколько десятков квадратных километров не просто зараженный радиацией заповедник, кишащий злобными мутантами, причудами природы и разномастным народом, жаждущим богатств, приключений и убежища от правосудия. Что же такое Зона, Хмырь объяснить не мог и сам да и особо не задумывался. Но для него это была не просто техногенная катастрофа, породившая противоречащие обыденному сознанию вещи. О природе Зоны, приносящей смерть и барыши, не судачили только ленивые, и Хмырь предпочитал отмахиваться от сплетней. Хотя порой возникало подозрение: чем безумнее слух, тем выше шанс, что какая-то его часть все же правда.
Однажды до него дошли слухи о сталкерах, которые отчего-то вызывают у Зоны живой интерес, и она начинает активно вмешиваться в их жизнь, а также использовать для собственных целей. Хмырь был целиком согласен с восприятием Зоны как огромного разумного организма – уж слишком логичными казались порой события в ней, почти по-человечески понятными… Хотя как можно рассуждать так о том, что совершенно чуждо человеку?
Тут он решительно избавился от всех посторонних мыслей. Зона, может, порой и поступает почти по-человечески, но абсолютно безжалостна, особенно к неосторожным. Перед сталкером начиналось аномальное поле, как раз пересекаемое идущим впереди отрядом. Встречаться с ними у Хмыря не было желания, поэтому он поспешно отступил назад и стал наблюдать, каким путем первопроходцы преодолевают скопление «Вихрей» и «Аттракционов».
За это время стало совсем светло. Но лес не утратил мрака до конца, хотя за его пределами безусловно был яркий солнечный день. Сентябрь подкрался незаметно и так же незаметно должен был смениться октябрем. Еще один год здесь должен был подойти к концу.
Последний из бойцов в отряде, оглянувшись на всякий случай, исчез в зарослях по ту сторону аномального поля, и Хмырь покинул ненадежное укрытие. Нужно было не терять осторожности, но и медлить тоже – за это время Ухорез может свернуть с тропы в глушь, и тогда его точно не найдешь. Полагаться на привычные для следопытов знаки в этом лесу было нельзя. Охотники из «Фаланги» постараются на случай преследования не оставлять примятой травы и сломанных ветвей.
Аномальное поле перекрывало тропу и уходило по обе стороны на неопределенное расстояние. Но преодолел он эту преграду еще быстрее, чем ожидал, – почти вровень с тропой проходил аккуратный ход, которым только что воспользовались идущие впереди. Лишь в самом конце зазевавшегося путника ожидал почти незаметный «Аттракцион».
Хмырь прибавил шагу. Он рисковал, но потерять отряд «Фаланги» не мог. Успел он как раз вовремя – замыкавший шествие боец должен был вот-вот скрыться за стеной деревьев. Прислушиваясь, как они трещат тонкими ветвями, он выждал немного для безопасности и тронулся вновь.
Теперь потерять отряд стало трудно – в буреломе идти быстро по определению невозможно. Но и самому приходилось быть начеку – аномалии попадались за пределами безопасной тропы намного чаще, а заметить их на однообразном полотне леса было непросто. Мутанты до сих пор не попадались, как и предупреждал Старый. Исчезли не только твари, представляющие опасность для дерзнувшего ступить под сень леса, но и вполне безобидные обитатели Зоны. Не попадались на глаза вездесущие вороны, и не шелестели у корней деревьев мелкие грызуны, которым были нипочем и радиация, и богато раскинувшиеся аномалии. Впервые на памяти Хмыря чаща выглядела мертвой.
– Дела, – тихонько пробормотал он и хотел уже сделать шаг, как вдруг замер.
Потому как эхо тихонько ответило: дела, дела, дела… Хмырь с облегчением вздохнул, и эхо вновь отозвалось. Сталкер слышал об этой аномалии. Сначала он в нее не поверил да и в этот раз встретил случайно. Она неторопливо блуждала от одного края Лихолесья до другого, забредая порой и за пределы. Среди сталкеров был известен только один метод обнаружения – она реагировала на любой звук, порождая эхо. Редкие очевидцы утверждали, что любое живое существо, попав в нее, моментально исчезает. В случае с человеком на месте аномалии остается только гора вещей и оружия. После этого сталкеров уже не встречали. Особо любопытные, самостоятельно или по наущению научной группы с Мутных вод, оставляли на хаотичном пути следования аномалии тела животных с вшитыми передатчиками. В таких случаях вся органическая материя исчезала без следа, а все еще исправно работающий передатчик оставался на прежнем месте.
На тихий шепот аномалия откликнулась уже издалека, продолжив бесконечный путь. Хмырь понимал, что от полета в неизвестность его спасла только счастливая случайность, но почему-то, к собственному удивлению, не испугался.
Он раздвинул кусты и поспешил вслед за отрядом Ухореза. Листья угрожающе зашелестели, но вряд ли его смогли бы услышать. В этой мысли не было самодовольства: Хмыря вообще было трудно обнаружить в лесу.
Впереди начинался овраг, и Хмырь решил пройти по ровному и чистому от аномалий дну. Когда похожий на рубец ров круто повернул, то сталкер
