Терем развалился в густой траве и закрыл глаза. Но отрешиться не позволяли непрерывно ноющие раны. Мысли вновь собрались вокруг руки. Даже уцелевшие пальцы скорее всего утратят чувствительность, и уйдет немало времени, прежде чем к ним вернется сноровка.
Терем не слишком часто задумывался, что ждет впереди. Как и всякий, он тоже строил планы, корректировал в зависимости от того, как повернется ситуация, мечтал в разумных пределах. А вчерашняя вылазка этим разрозненным планам положила конец. Будущее стало чистым листом – пиши что хочешь. Вот только писать ничего не хотелось, да и не умеет он писать левой рукой.
Стараясь не погружаться в тяжелые думы, сталкер попробовал переключиться на невольно сделанное вчера открытие. Куда же все-таки он попал? Куда вел разрыв пространства? В голове роились теории одна другой фантастичнее, и Терем даже предположить боялся, очевидцем чего он стал на самом деле. Интересно, остался ли на третьем этаже заброшенного дома портал? Или эта аномалия разовая, исчезнувшая сразу же по его возвращении, и пережитое будет казаться только кошмарно реальным сном? Просыпалось что-то похожее на жгучее любопытство. Возможно, вчера он встал на пороге открытия, которое может…
Но поток жгучего любопытства прервала жгучая боль, стоило неосторожно пошевелить лишенной пальцев ладонью. С такими данными трудно быть первооткрывателем. Скорее придется покинуть Зону. Кто знает? Денег накоплено достаточно, может, Зона предупреждает, что стоит ограничиться этим и уйти?
Терем поднялся. Помогать левой рукой было непривычно, но он знал, что наловчится. Настрой был отвратительный, хотелось себя чем-то занять, отогнать мрачные мысли. Ноги сами несли куда-то, но Терем заставил себя остановиться. Он говорил чуть ли не вслух, что в любом случае уже ничего поделать нельзя, остается только смириться: ни алкоголь, ни погружение в пучину мрачных мыслей, ни время не помогут. Хотелось забыться, не думать об этом, но Терем не знал, чем занять сознание. А о том, что дальше, думать не хотелось…
А конец мая был все таким же красочным. Зона вокруг безопасного клочка земли, вырванного у нее человеком, хранила тишину, которая могла оборваться в любое мгновение. Жизнь и смерть здесь как день и ночь. Ни то, ни другое не может длиться вечно. Ветер с Большой земли принесет новую жизнь, которая будет пробиваться в глубины запретных областей кто за богатством, кто за знанием. И поток тех, кого манят чудесные загадки этого места, не иссякнет.
Тихий омут
Эта история случилась за несколько месяцев до так называемого Великого выброса – события, оказавшего на сталкеров колоссальное влияние. Тогда человек покинул этот таинственный и негостеприимный клочок земли почти на полгода. И по возвращении его ждала совсем иная Зона. Мне повезло, я выжил в те мрачные дни и смог выбраться в большой мир. И пока я ждал возвращения, у меня хватало времени обдумать события, свидетелем которых я стал.
К началу описываемых событий я бродил по Зоне чуть больше года. Прийти туда вынудили обстоятельства: могли призвать служить в горячую точку, работа отсутствовала, да и я умел мало. С другой же стороны, на горизонте маячила Зона – я слышал о ней, как и всякий. Байки о несметных богатствах, странных явлениях, жутких существах – они доходили в искаженном виде, я не знал, чему верить, чему – нет. Одно я знал: идут в столь закрытое и опасное место неспроста. Сначала Зона не рассматривалась всерьез, я раздумывал об эмиграции к родственникам и других вариантах. Но чем кошелек становился тоньше и обстановка на улицах менее безопасной, тем серьезнее я думал о Зоне.
И вот однажды решился: собрал средства, оставил прощальную записку и сел на поезд. Потом разбитый автобус доставил в Лубню, а там уже знающие люди подсказали, куда идти. Деньги истратились на снаряжение, доступное почти нищему, никогда не державшему автомата в руках пареньку, и знающий человек провел через запретную полосу под издевательские окрики военного патруля. Так вот я очутился на Рубеже.
Еще вне Зоны мне приходилось слышать про организацию «Левый путь». С ними я и искал контакта – цели и контингент как будто соответствовали моим собственным наклонностям и взглядам. Но, попав в расположение группировки и немного пообщавшись, я разочаровался и пополнил ряды вольных сталкеров. Поползли первые страшные недели на Рубеже под началом у Кузьмы. Первая аномалия, первый артефакт, первая перестрелка, первое серьезное поручение от Михалыча, который, разумеется, сразу же пустил новичка в оборот. Со мной пришли еще несколько человек. Пара таких же неприкаянных душ, как я, и один тип, отслуживший в спецназе. Старики считали, что выживет он. Но не прошло и месяца, как он погиб, не разминувшись с волчьей стаей. А выжил из этого периода только я.
За это время я завязал дружбу с одним типом, который пришел на Рубеж чуть раньше меня. Зовут его Егор, а фамилиями в нашей профессии не интересуются. Все звали его из-за усов Котом. Кот чуть старше меня, в Зону пришел, потому как перегулял на свадьбе и стражи правопорядка искали его. Кот оценил ситуацию, взвесил варианты и выбрал Зону. С ним мы развернули серьезную деятельность: первый действительно дорогой артефакт, охота на жмура, вылазка за пределы Рубежа – мы пошли к Кладбищам техники.
Накопив сбережения, мы выбрались на недельный отдых в Лубню. После реалий Зоны действительно трудно перестроиться на обыденную жизнь. Я ловил себя на том, что применяю к миру понятия Зоны, постоянно возвращаюсь туда мысленно, и вообще как-то неуютно. После тех каникул я, собственно, понял, почему многие сталкеры, которые доживают до солидного капитала, попросту не могут уже уйти из Зоны, хотя вроде бы давно пора, – что-то в них изменилось. Кот, которого трехмесячный опыт пребывания в Зоне не так впечатлил, бегал по местным молодым, свободным и охотливым. А я смотрел на мир сквозь стакан и рассуждал: что есть сон? По какую сторону колючей проволоки он находится? Видимо, я и впрямь слишком предавался этому анализу, если
