опытный проводник, отлично знавший эти места, и представилась возможность осмотреться. Открытые пространства постепенно сменились куцыми рощами. Радиоэфир не оглашало никаких угрожающих посланий, пару раз вдали виднелись отдельные сталкерские артели, но в контакт с нами не вступали. Куцые рощи постепенно стали наполовину мертвым лесом. Уродливые деревья тянулись ввысь, переплетались узловатыми стволами, образуя арки и колтуны. А редкая растительность на верхних ветвях словно тянулась к просветам в серебристом небосводе. То еще местечко. Проводник сбавил шаг и по привычке сказал быть осмотрительнее и приготовить оружие. Место выглядело не только отталкивающе-живописно, но и могло служить убежищем для стаи жмуров или упыря. Но опять же, на протяжении пути по диковинной чаще, как и на радиоактивных равнинах, единственными препятствиями оказались только точечные очаги радиоактивности и скопления аномалий. В последнем случае ждал стандартный набор знакомых любому сталкеру напастей. Аномальный лес постепенно начал редеть и внезапно за особо густыми зарослями закончился.
Впереди простирался пасторальный пейзаж в тонах запустения: речушка, пересеченная полуразвалившимся пешеходным мостом, тянущаяся вдоль полоски воды железнодорожная колея, за ними широкое поле с редкими рощами. А вдали очертания уцелевших труб и цехов завода-гиганта.
Проводник подождал, пока мы налюбуемся пейзажем, и посмотрел вопросительно. До оговоренной точки он нас довел.
– Встречаемся через день в пятнадцать часов, – сказал Терем, протягивая пачку банкнот.
Проводник тщательно пересчитал выручку и зашагал обратно в чащу.
– Аккуратнее на заводе, – бросил он, не оборачиваясь, – там тварей обычно хватает.
– Может, запасы урежем? – обратился Терем уже к нам.
Долгая прогулка заставила нагулять аппетит, и мы устроили привал прямо на окраине леса. Жуя паек, все то и дело поглядывали на отдаленную глыбу завода, и каждый думал, что же мы там найдем. Я решил не загадывать заранее.
После обеда отряд продолжил движение. На сей раз впереди Терем поставил меня, учитывая мою внимательность, да и требовалось нарабатывать практику. Ставить вперед на опасной территории Кота он не решился. Настало медленное монотонное движение гуськом; я то сверялся с детектором, то при необходимости разведывал путь болтами. Занятие крайне нудное и утомительное, а в довесок не прощающее ошибок. Равнина казалась бесконечной, и сколько раз я ни кидал взгляд на серую глыбу впереди, она словно не приближалась ни на пядь. Удивляло отсутствие к нам интереса со стороны местной фауны. По-прежнему периодически слышались голоса, Кот даже один раз взял ствол на изготовку, надеясь подстрелить какую-то дичь в кустах, но никто так и не попался. Не знаю, сколько времени прошло, но Терем наконец совершил рокировку: я переместился в середину, а повел отряд теперь Спрут. Воспользовавшись передышкой, я снова стал любоваться окрестностями. Пока мы пересекали равнину, наплыл туман и скрыл далекую полосу леса. В молочной сырости появлялись и исчезали небольшие рощи, обломки полустанка, давно не посещаемый сталкерский лагерь. Несмотря на следы запустения, Терем тщательно осмотрел лагерь, но, не найдя ничего настораживающего, велел трогаться дальше. Из тумана совершенно внезапно проступили сначала большой железнодорожный перрон, а потом и окраина завода. Я не успел ничего толком разглядеть, как жест Терема заставил броситься на землю и подползти к ближайшему широкому бетонному блоку.
– Жмур впереди, – прошептал он и указал направление. – Возможно не один.
Из всего известного зверинца Зоны жмуры, пожалуй, мои самые нелюбимые создания. Одичавшие, схватившие большие дозы радиации люди, перенявшие привычки животных и выглядящие как мертвецы из фильмов ужасов – отсюда и название. Они не только утратили остатки человеческого облика, но и банальный инстинкт самосохранения – иными словами, если другой хищник Зоны может и отступить при неблагоприятном раскладе, то жмур все равно полезет на рожон. Вдобавок они частенько держатся стаями. Как проводник и обещал, заброшенный завод встречал гостей радушно.
– Кот, вперед! Делай, что у тебя получается лучше всего, – сказал Терем одними губами после короткого раздумья.
Оказавшись в любимой стихии, Кот даже весело пополз вперед. Добравшись до рельсов и укрывшись за колесами вагона, он медленно осмотрел пейзаж через коллиматорный прицел и внезапно резко надавил на гашетку. Винтовка приглушенно застрекотала, а через несколько мгновений еще одна очередь покинула магазин. Стрелок выждал, а потом поманил остальных. Приблизившись, мы обнаружили два покрытых язвами тела в обрывках одежды. Или они охотились вдвоем, или же отбились от крупной стаи, которая ждет впереди.
Большие ворота на территорию завода оказались заперты, но по горе осыпавшегося кирпича мы преодолели стену и оказались на территории навеки замершей фабрики. Спрут, знавший, куда именно нужно идти, двинулся впереди, а отряд последовал короткой цепью. Промышленный пейзаж не содержал ничего примечательного. Один из административных корпусов и большой гараж остались позади, теперь вокруг возвышались высокие и длинные цеха. Я хотел спросить у знающего Терема, что до катастрофы тут выпускали, но решил, что момент не подходящий. Да и вряд ли это пригодится.
Проникнув на территорию, мы не встретили ни одного живого существа. Я уже хотел изобразить удивление, но собачий лай предупредил, что расслабляться не стоит. За поворотом действительно обнаружилась песья стая: с десяток голов. Ближайшие к нам твари почувствовали присутствие чужаков. Снова короткий обмен взглядами между Теремом и Котом. Последний вновь высунулся из-за угла и поспешно зарядил из подствольного гранатомета по разворачивающейся в нашем направлении стае. От близкого взрыва ненадолго заложило уши. Я поспешно вновь выглянул, готовый тоже открыть огонь, но единственная граната накрыла всю свору. Неплохой результат, однако взрыв привлечет внимание других обитателей фабрики.
После краткого выжидания Спрут вывел к небольшому зданию, связанному с другими корпусами коридором на уровне второго этажа. Висящая на последнем болте табличка гласила, что это лаборатории качества материалов. Внутри царили тишина и пустота, даже не было аномалий – меня снова
