– Вы сказали, что узнали, кто на самом деле правит Орденом.
Леони медленно покачала головой:
– Я неточно выразилась.
Опять врет. Жаль, что у нас дружеская беседа, а не допрос.
– Официальный матриарх – Фатима Дараян. Должно быть, вы это знаете. Она не скрывается. Она не только руководит Орденом, я говорила уже, она двойной агент. Мне поначалу это претило, но потом я поняла, что в нашем мире любая организация либо подчиняется государству, либо преступникам, либо не развивается, оставаясь на уровне городских гражданских обществ. Фатима отдавала Орден Евы государству. И это, если подумать, неплохо – мы имели бы полноценный статус признанной Церкви, пусть на нас и косились бы все, начиная с мусульман и заканчивая адвентистами седьмого дня. Но Фатиму свергли. Сейчас в Ордене раскол. Небольшая часть консерваторов держится Фатимы. Но большинство легло под нового матриарха. Ее зовут Ясмин Фора. Она всегда была куклой и осталась ею. Она вечно кому-то подражает. Вот тот, кому она подражает, и есть подлинный господин. Тот человек, который отдает приказы Ясмин Форе, уничтожает людей – сохраняя структуру Ордена. Структура нужна ему, чтобы заполнить своими марионетками. Подумайте сами, кто это может быть. Я готова помочь. – Она мягким движением положила перед Хикати карточку с чипом. – Гарантии моей лояльности. Лоренс, это то, что ты безуспешно пытался понять. Вся моя работа. Все методики. Полное описание, пригодное для того, чтобы быстро обучить практикующих специалистов. И – методики разблокирования. То, к чему ты подошел вплотную, но никогда не разгадаешь до конца. Я сделала это. Я победила сама себя. Все здесь. А от вас я хочу одного: я хочу в тюрьму.
Я не удивилась. Хикати пробормотал, мол, можно найти и другое убежище.
– Лоренс, – со спокойной улыбкой сказала Леони, – неделю назад я пришла домой и увидела на полу в гостиной трупы пяти своих дочерей. Обезображенные трупы пяти молодых женщин, так похожих на меня. Вся зала была в их крови. Их заставили убивать друг дружку, убедив, что это откроет им путь в Новый Мир. Я сильная, я не сошла с ума. Но теперь я хочу, чтобы меня судили наравне с теми, кто использовал мои методики для убийства. Я не собираюсь убегать от ответственности. Я готова компенсировать все зло, которое было причинено моими руками. Я не смогу вернуть мертвецов к жизни. Но я могу спасти живых. И сделаю я это, Лоренс, ради того самого прекрасного Нового Мира, в который я все еще верю.
Хикати убито молчал.
– Я знаю, что ты меня любишь. И поверь: в своей жизни я любила по-настоящему только двоих мужчин. Любила спокойно, восхищаясь, а не похищая. Без ревности и подлости. Моего сына и тебя. Поэтому я не позволила тебе приблизиться ко мне. И поэтому я позволила Нюру уйти с тобой. Потому что любила вас обоих. И никому из вас не смогла бы подарить счастье.
– Леони, не говори глупостей, – поморщился Хикати. – Ну хорошо, давай откровенно. Я люблю тебя, и мне неважно, что ты можешь получить пожизненное. Мне все равно никто не нужен, кроме тебя. Я останусь с тобой до конца, каким бы он ни был. Дадут тебе пожизненное? Но там же разрешены свидания, буду к тебе ездить. О детях как заботился, так и буду. Появится возможность привлечь тебя к работе? Привлеку. Леони, я, конечно, дьявольски некрасив. Что есть, то есть. Но я никогда не позволю тебе почувствовать себя лишней, ненужной или ущербной, или согласившейся на первое же предложение только ради того, чтобы не быть одной. Ты у нас бессребренница, ну так я скопил немного. Этого хватит, чтобы обеспечить тебе достаточный комфорт в тюрьме. Я же знаю, как ты злишься, если не удается выспаться или если нет рыбы на обед тогда, когда тебе ее хочется… Все будет, Леони. А самое главное, ты будешь в безопасности.
– И любима, – сказала она, пристально глядя ему в глаза.
– Ты всегда была любима. Просто для тебя пришло время заметить это.
Она поставила локти на стол, подалась вперед всем корпусом, снизу вверх заглянула ему в глаза так игриво, что, кажется, весь ресторан почувствовал себя лишним. А Хикати только улыбнулся. Ласково, ободряюще.
А я вдруг поняла, кого он мне напоминает с этой неожиданной мудрой улыбкой. Августа. Ну в точности. Недоверчиво покосилась на Леони – и она была похожа на меня. В эту секунду, не чертами лица, но общим выражением, словно бы я надела маску, но сохранила мимику… Я кашлянула, чтобы избавиться от наваждения. Оба посмотрели на меня, и взор их был туманным, и оба были далеки от этого места…
– Я об одном прошу. Если вы решите пожениться – меня позовите. Хочу постоять в уголке и полюбоваться на вас.
– О, это проще всего, – засмеялась Леони. – Собственно, вы меня опередили, мисс Берг. Я ведь евитка. У нас обряды примитивные. Лоренс?
– Конечно.
– Я, Леони Хоффманн, урожденная Инге Свенсон, беру в мужья тебя, Лоренс Хикати, и обязуюсь быть тебе женой.
– Я, Лоренс Хикати, беру в жены тебя, Леони Хоффманн, урожденная Инге Свенсон, и обязуюсь быть тебе мужем.
Она прянула вперед всем телом. Хикати на четверть мгновения удивился, потом положил ладонь ей на затылок, притянул ее голову к своему лицу. Губы их соединились.
Я не знала, куда провалиться от смущения.
Впервые видела такое чистое соединение.
– Я люблю тебя, – сказала Леони, и голос ее наполнился истинным теплом, – и всегда любила. Просто боялась присваивать тебя. Ты принадлежишь
