Парочка тем временем покинула свое тайное убежище и в обнимку направилась в сторону дворца, вообще не таясь. Полумрак скрыл от меня спутницу калифа, так что толком ее разглядеть не получилось. Могла лишь сказать, что это высокая худощавая брюнетка.
Проводив их взглядом, пока они не скрылись за поворотом аллеи, я вышла из-за зарослей розовых кустов и неспешно побрела следом. Безнадежно испорченное настроение не способствовало ночным прогулкам. Досадливо размышляя, как теперь помочь Харитине, я настолько погрузилась в свои мысли, что заметила знакомого незнакомца, только когда он оказался совсем рядом.
— С твоей стороны очень рискованно ходить без накидки, — смотрел на меня с довольной улыбкой. — Не боишься?
— Не боюсь чего? — мрачно поинтересовалась я. С трудом сдержала рвущееся: «А я так надеялась, что ты не придешь».
— Последствий, — прозвучало весьма двусмысленно.
Я побагровела. Послала к черту свое смущение, заявив самой себе, мол, ну и пусть он сейчас кажется еще привлекательнее, чем днем, и что сердце предательски замирает из-за похожести на Андрея — все равно плевать я на него хотела с высокой башни. Решительно подняла глаза и заявила:
— Не боюсь я никаких последствий. Потому что первый же желающий будет еще долго свои зубы в траве собирать.
Он засмеялся.
— Ты просто чудо, — прошептал с улыбкой и нагло притянул меня к себе.
Он явно не ожидал, что я буду сопротивляться, чем я подло воспользовалась и быстро вывернулась. На всякий случай отошла на несколько шагов.
— Чего ты добиваешься? — Он смотрел на меня с любопытством. Видимо, как и Андрей, считал свое внимание ко мне величайшей милостью и искренне не понимал, почему я этого не ценю.
— Чего я добиваюсь? Я? — Я даже опешила. — Между прочим, именно вам приспичило среди ночи по саду блукать, это была не моя идея.
— Но ты же пришла, — коварно улыбаясь, он медленно подходил ко мне.
— У меня на то были веские причины. — Я медленно отступала.
— И какие же? Только не говори мне, что ты боишься, будто я тебя выдам Мадхиту.
— Не боюсь. — Я не стала отрицать. — При всем своем несовершенстве, вы не похожи на болтуна. К вашему сведению, я пришла исключительно потому, что хорошо воспитана, и считаю своим долгом извиниться перед вами за досадное происшествие с глиняным тазом.
— А за поцелуй ты тоже будешь извиняться? — как бы между прочим спросил он.
— Это был не поцелуй! — снова почувствовала, что предательски краснею. — Я просто хотела милосердно сделать вам искусственное дыхание! Неудивительно, что такой самовлюбленный тип, как вы, восприняли столь невинный порыв моей души превратно! Да у меня и мысли не было вас целовать! — лихо заливала я. — Ни мысли, ни желания!
Он резко притянул меня к себе. На этот раз держал так крепко, что я никак не могла вырваться.
— Ты такая удивительная, — задумчиво прошептал он. Крепко держа меня одной рукой, пальцами второй ласково касался моего лица. Злосчастное сходство с Андреем упорно мешало мне мыслить адекватно.
— Послушайте, — выдавила я, — а вам не кажется, что мы недостаточно близко знакомы, чтобы вы меня так нагло обнимали?
— Значит, нам просто необходимо познакомиться поближе.
От едва уловимого аромата жасмина кружилась голова. А, может, и не от аромата. Так странно было. Он даже целовался так же, как Андрей. Я настолько растерялась, что даже не оттолкнула его. А потом до меня вдруг резко все дошло. Я отскочила от него в крайнем ужасе.
— Никогда не смей так больше делать! — Мой голос дрожал. Незаметно для самой себя, я перешла на «ты».
— Ты специально меня дразнишь? — От его взгляда по коже мурашки бежали.
— У меня и мысли не было тебя дразнить, — пролепетала я.
Он некоторое время, молча, на меня смотрел так внимательно, будто изучал мои мысли.
— Не бойся меня, чудо мое, — неожиданно произнес он тихо, — я никогда не причиню тебе зла.
Я даже растерялась.
— Я… я не боюсь… — Я отвела глаза.
— Боишься. Я чувствую твой страх. — Он вновь подошел ко мне. Легонько пальцами за подбородок приподнял мое лицо, заставив на себя посмотреть. — Ты очень напугана… — он словно читал по моим глазам. — Что тебя пугает? Я?
Я покачала головой, едва подавив острое желание рассказать ему всю правду.
— Я лучше пойду, — пробормотала я, отведя глаза.
Он нахмурился.
— Ну куда тебе торопиться? Тебе ведь хорошо со мной.
— Вы слишком хорошо о себе думаете.
— Опять «вы»? — мрачно поинтересовался он. — Я, конечно, понимаю, что между нами слишком большая сословная разница, но я даю тебе
