— Был в карауле Зимнего один такой служивый, — отвечал Енохин. — Фамилии его не помню, а звали Ахмет. И вот, когда Ахмет выезжал из дворца, чтобы сопровождать государя, я пару раз видел возле его коня какого-то субъекта, по виду турка. Я еще тогда подумал: «Что этот осман здесь делает?» Но значения не придал. Но теперь, когда все так повернулось, когда такие подозрения…
— А этот Ахмет все так же служит во дворце? — спросил Углов.
— Откуда же мне знать? — пожал плечами Енохин. — Я за ним не следил. И вы, как вижу, тоже. Вместо этого вы преследуете ученых, занятых своими исследованиями.
Повисла неловкая пауза, после которой мистер Белл спросил:
— Ну, что, у вас остались еще какие-то вопросы?
— Нет… нет, не осталось, — ответил Углов, поднимаясь. — Прошу извинить за… В общем, мы пошли.
— Я только попросил бы молодого человека, который проломил дверь черного хода, немного убрать на кухне, — сказал хозяин квартиры. — И в следующий раз, если у вас будет нужда меня навестить, пользуйтесь, пожалуйста, парадным — черный ход у меня заколочен. Точнее, был заколочен…
В молчании сыщики спустились по лестнице. И только на улице Катя неожиданно спросила:
— А вы знаете, кто этот профессор Белл? Я только сейчас поняла! Это тот самый Белл, который учил — то есть будет учить — молодого студента Артура Конан-Дойля! Он будет известен в университете своим дедуктивным методом и станет прообразом Шерлока Холмса!
— Вот как? — без особого восторга спросил Углов. — Если так, то интересно. Но гораздо интересней мне другое…
— Что же?
— Что это был за турок, о котором говорил Енохин? И где его нам разыскать?
Глава 14
— Очень рад, душа моя, очень рад вас видеть в добром здравии! — приветствовал граф Орлов статского советника Углова, когда тот вошел в его просторный кабинет. — Вот, садитесь. Не желаете ли сигару?
— Благодарю, граф, но я не курю, — отвечал статский советник.
— Да, слышал, слышал про такую вашу особенность, — кивнул Орлов. — Редкий, хочу заметить, случай среди нынешних молодых людей, чтобы человек с положением — и вдруг не курил… Да, так вы, стало быть, просили о встрече? В вашей записке сказано, что необходимо мое содействие. И в чем же?
— Видите ли, ваше высокопревосходительство, — начал Углов, — в ходе расследования мне стало известно, что в охране покойного государя нес службу некий человек по имени Ахмет. Этот Ахмет может быть причастен к смерти императора. Я провел расспросы во дворце, и мне сообщили, что такой рядовой действительно был, но сейчас во дворце не служит, поскольку его часть снята с охраны Зимнего и отправлена в Крым, в действующую армию. Я собираюсь ехать на юг, разыскать и допросить Ахмета. Для этого мне нужно ваше содействие.
— Но ведь я, помнится, давал вам некую бумагу? — отвечал Орлов. — Она содержала предписание всем чинам жандармского ведомства оказывать вам в вашем расследовании всемерное содействие.
— Да, это верно, вы дали такую бумагу, и она мне очень помогла, — сказал Углов. — Однако теперь мне предстоит иметь дело с солдатом действующей армии. И я боюсь, что предписание шефа жандармов не покажется его командирам таким уж обязательным документом. Я просил бы ваше превосходительство оказать мне содействие в получении другого документа, на этот раз подписанного военным министром князем Долгоруковым или же генерал-фельдмаршалом Паскевичем.
— Мое предписание не покажется господам офицерам достаточным? — граф Орлов удивленно поднял брови. — Они решатся манкировать указанием шефа корпуса жандармов? Невероятно! Хотя… Возможно, в последние годы я был несколько далек от военной среды. Может быть, нравы в ней несколько изменились, и вы правы. Что ж, я постараюсь достать для вас такую бумагу. Я как раз завтра должен встретиться с князем Василием Андреевичем и попрошу его об этой услуге. Но скажите, господин статский советник, почему вы обратились с этой просьбой ко мне? Почему бы вам не попросить помощи у вашего непосредственного начальника — у самого Государя?
— Я бы так и сделал, — отвечал Углов, — но в последние дни Государь несколько нездоров… Он не принимает… Так что я не решился его беспокоить.
Услышав такое объяснение, граф Орлов изобразил на лице полное понимание и даже несколько раз кивнул. Однако собеседник, если бы внимательно присматривался к лицу шефа жандармов, мог бы заметить, как насмешливо блеснули его глаза.
— Да, это бывает, что Государь нездоров… — сказал Орлов. — Правда, как раз в последние дни мне что-то не приходилось слышать о какой-либо хвори, одолевшей императора. Наоборот: после похорон своего венценосного отца Государь необычайно деятелен. Каждый день во дворце проходят
