выведать заранее.
— И почему оно важно для тебя?
— Билл рассказывал тебе о моем прошлом? Хорошая получилась тема для постельной болтовни?
Летти на подначку не повелась и отнекиваться не стала.
— Да, рассказывал. Хефрен. Бандиты. Массовые убийства.
Летти не сказала, что ей жаль Чуду. Жаль не было. Чуда выжила, чего не скажешь о многих.
— Да, именно. Бандиты и массовые убийства. Потом — искупление и раскаяние. Меня приняли добрые люди, хоть я того и не заслуживала. Они изменили меня. Сделали человеком, из которого могла бы выйти Чуда-тавматобиолог, женщина, способная провести жизнь за книгами. Женщина, способная стать лучшей в своем деле. Извини, если это звучит как хвастовство. Я стала такой, пусть и по единственной причине — выразить мою благодарность. Сказать спасибо за возможность стать иной. И я вообразила кучу всего про свою новую ипостась. Уверила себя, что я изменилась, оставила магию позади, стала добрым, хорошим человеком. А теперь все эти слова и веру с меня ободрали. Я скверная. И вовсе не добрая. Я по-прежнему маленькая перепуганная девочка, желающая сжечь все свои страхи. Но даже после того, как все остальное сгинуло и рассыпалось пеплом, остается благодарность. Я еще могу быть благодарной. Я пообещала добрым людям, помогавшим мне, что уеду и вернусь со знанием о драконах, какого нет ни у кого больше. Какого никто не осмеливался искать. Так я смогу выплатить долг. Ведь они по-настоящему, честно и истово радеют о человеческом знании. Они хорошие люди. Добрые. И я сдержу данное им слово. Я сделаю что угодно ради своего дела. И если придется изображать гребаного купца, чтобы вы смогли подставить под мечи десять тысяч мужчин, женщин и детей и попытались украсть золото, которого вы не заслуживаете, — ладно, я это вынесу и вытерплю. Гордиться собой я уж точно не буду, и объяснять свои мотивы в таких подробностях — тоже. Никогда больше! Я запихну случившееся в угол памяти и попытаюсь накрепко забыть. А если выберусь отсюда живой, то буду вести себя как добрый, хороший человек, каким меня пытались сделать. Это тоже благодарность. Хотя и лживая.
Она поглядела вниз, на Летти:
— Я ответила на твой вопрос?
Та задумалась. В общем и целом хотелось поверить в сказанное. Чуда не слишком умела врать. А демоны и скелеты на чердаке есть у каждого. Разве что к своим Чуда относилась уж очень серьезно.
И вдруг в ее руках загорелись поводья.
— Да, ответила, — подтвердила Летти. — Но есть еще один вопрос.
Чуда скрежетнула зубами.
— Кто такой Каттак и кто он Биллу?
— Каттак? — удивленно повторила Чуда. — Он мародер, работавший на меня разведчиком. Но теперь силы Консорциума сидят у нас на хвосте — и в разведчиках нет особой нужды. Я не знала, что Билл еще поддерживает контакт с ним.
Еще один ответ, который Летти не хотелось услышать.
— Значит, Каттак не помогал тебе лепить драконий череп?
— Хм, не знаю… какие-то люди помогали. Может, это подчиненные Каттака.
— Но сам он там не был? — не отставала Летти.
— Я его не видела.
— Значит, мародер?
— Ну да. И похоже, его коллеги принялись за старое. Я с утра видела уже три храма без крыш. Один Лол знает, на что они употребили весь награбленный свинец.
Летти задумчиво кивнула. В самом деле — на что?
70. Спесь — это блюдо, которое лучше подавать хорошенько зажаренным
В глубине Пасти преисподней Киантракс приподнял голову, и с нее покатились золотые монеты. Внизу булькала и рокотала магма. Но даже злое геологическое ворчание не заглушало жирного отрыжливого храпа Хорантракса. Толстый бурый дракон дрыхнул на краю скальной полки над центральным жерлом, из пасти текла слюна и шипела на оплавленном камне внизу.
Надо спихнуть скотину вниз. Может, он проснется перед тем, как врезаться в магму, а может, и нет. Если и выживет, беспокоиться о последствиях не стоит. Больше полувека Киантраксу нестерпимо хотелось найти повод, чтобы вырвать жирному уроду глотку. Но увы — после смерти ничтожества придется управлять его территорией, западными болотами. А это было бы невыносимо. Святые боги, чем меньше оскверняешь себя общением с людьми — тем лучше.
