полудня. Потому утро, кажется…
— Билл! — перебила она.
Конечно, он милый, но его нервная болтовня немного достает.
— Да? — отозвался он, прервав бессвязный поток сознания.
— Где ты был прошлой ночью?
Когда Летти ближе к полуночи вернулась в палатку, та пустовала. Летти заснула прежде, чем он вернулся.
— А-а, я говорил с Каттаком. Он управляет делами. Готовил фургоны для Чуды. По нему сразу и не скажешь, но он удивительно способный в плане ремесла. У него сердце настоящего художника.
Он наклонился, чтобы натянуть второй сапог.
— Угу, — изрекла Летти, кивнула и спросила опять: — Билл?
— Да?
— Зачем кому-то свинец с крыш трех храмов за два дня перед битвой?
Летти внимательно наблюдала за ним — вот он нахмурился, отвернулся, изучая сапог, резко и сильно дернул его.
— Понятия не имею. А почему ты спрашиваешь?
— Да потому, что позавчера ободрали крыши с трех храмов.
— А-а, — протянул Билл, глядя в сторону выхода, и пожал плечами. — Должно быть, надежда. Или вера. Уже планируют жизнь на после.
Он улыбнулся.
— А оно было бы здорово, если бы наступило «после».
Летти улыбнулась. Так здорово было бы иметь будущее. И покой. И дни, не заполненные маршами и страхом.
Но такие мысли — ловушка.
— Каттак — мародер, — заметила Летти, откидываясь на кровать и сладко потягиваясь.
Билл не вздрогнул. Не оглянулся. Никакой реакции вообще.
— Да, — подтвердил он. — Чуда мне рассказала. Но сейчас он исправился.
«Чуда мне рассказала», хм. Значит, Билл предположил, что Летти ходила к Чуде и расспрашивала. Что Летти, конечно, и сделала. Но если он ожидал этого, то ожидал и вопроса. Что объясняет отсутствие реакции.
Но…
Летти решила додавить до конца и полностью раскрыть карты. В самом деле, что терять? Несколько оставшихся часов хороших отношений с Биллом?
— Чуда сказала, что не видела Каттака во время работы над драконьим черепом.
Билл не шелохнулся. И у Летти отпали все сомнения. «Гребаный лгун». Сейчас ты увидишь, как правду добывают кулаками.
— Ш-ш-ш! — выдал он и подошел вплотную к постели.
Застигнутая врасплох, Летти заколебалась.
— Не надо про череп, — прошептал он, наклонившись и придвинувшись так близко, что его дыхание щекотало ухо. — Мы же не знаем, кто нас слушает. А Чуда и не могла его видеть. Она же только связывала кости воедино. А он забивал коров и обдирал мясо.
Вот оно, простое и очевидное объяснение всему.
Чрезмерно простое и очевидное.
Сомнения сомнениями, но не слишком ли изощренно для фермера Билла — все настолько коварно продумать? И какая ему выгода от обмана?
И тут же — злой голос прежней холодной Летти: «Он может продать одного из нас, чтобы спасти шкуру». Ведь враги не знают, кто пророк. Билл может продать им Балура. Или Летти. Ведь там, куда придется идти, враги будут вокруг. А за пророка и его ближних обещано немало золота…
Летти отогнала голос. Если Билл задумал предательство, или если план не удастся, или если план вообще не пускать в дело, досрочно прикончив Билла, — результат выйдет одинаковый.
Солгал Билл или сказал правду — разницы нет. Остается лишь следовать задуманному.
Он сел рядом, взъерошил ее волосы.
— Не тревожься. Мы сегодня увидим, как умирают пять драконов. Это точно. На все сто. И это будет здорово.
С тем он ушел.
Утро прошло так, как и предсказал Билл. Он запустил Фиркина в толпу, старик вдохновился и развизжался, восхваляя пророка направо и налево и мотая при том бурдюком вина.
— Говорят, они низвергнут на нас огонь, эти драконы. Но я вот как-то не видел, чтобы Дантракс низвергал хоть чего-нибудь. Зато видел, как он
